Ах, верно, оттого, что стал я незнакомым, В такой знакомой и большой стране, Теперь и белый снег не утишает бромом Заветную тоску и грустный крик во мне.
Достались нам в удел года совсем плохие, Дни непривычные ни песням, ни словам! О муза музыки! О ты, стихов стихия! Вы были дням верны! Дни изменили вам!
Поэтам говорю я с несолгавшей болью: Обиды этих дней возможно ль перенесть? Да, некий час настал. Пора уйти в подполье, Приять, как долгий яд, луну, и ночь, и звездь!
Поэт, ведь в старину легко шел на костер ты, Но слушал на костре напев своих же од, А нынче ты один, ты падаешь простертый, И истиной чужой глумится вкруг народ.
Дарованы нам дни, друзья, как испытанье. Без песен пересох язык и взгляд потух. Пусть многим легок был час страшный расставанья И отреклись стихов, хоть не пропел петух.
Как шпаг не сберегли, они сломали перья, И святотатствуют молчанием они! За это отомстят в грядущем изуверьи, Опять пленясь стихом, податливые дни.
А как до той поры? А что ж до той расправы? О, как истратить нам пышнее день за днем? Иль в путь, где пить и петь, теряя право славы, И лишь безумствовать об имени твоем?
Да, знаю, день придет, он будет не последний, Я лишь назначить час строками не берусь. И влюбится народ, как прежде, в наши бредни И повторит в любви седое имя Русь!
И к нам они придут, покорные народы, Лишь голову свою тогда, поэт, не сгорбь! Ведь пьянствовать стихом не перестанут годы. И может ли без рифм удача жить и скорбь?!
1926