Спокойное и страстное лицо Опалено неслабым здешним солнцем, И острых крыл неслышен был полет, Он подходил и руки холодели, И хмельная кружилась голова. И, как дитя, что родила я в муках, Так в муках вырывалась наша песня, Моя, его, — не знаю, но касанье С усталостью блаженной вспоминала. В постели по утрам лежала дольше, Читала другу новые стихи. Вечернего не называла гостя И глаз его не знала о ту пору. Теперь, не оттого ли, что любовь Я оттолкнула, как толкают камень, Что по дороге пыльной, жаркой, белой, Вонзаясь, ранит странниковы ноги, А может быть, лишь оттого, что солнце Здесь ближе к ласковой моей земле, И птицы есть с коронами, и гордый, И злой растет здесь кактус, Ангел Песни, Мой строгий и единый ныне Друг Так ясен стал и нежен, как бывает С любимою сестрою старший брат. Мы долго на песке лежим у моря, Когда ж полуденный спадает жар, В камнях змеиные мы гнезда ищем, Студеную пьем воду ключевую, А ночью поздно по саду мы бродим И головой к прохладному крылу Я прижимаюсь, и в глазах мы видим Созвездья милые, — тогда меня По новому слагать он учит песни.
1917. Лето.