Ближе к Сейде, в худосочном бескровном ельнике болот, пустые — дождь, как червь, их точит — бараки щерят черный рот. Ни троп, ни кладбищ… Засосало людские кости, сосчитай! На пустырях лилово-алый цветет, качаясь, иван-чай. Но поезд по дороге этой на Лабытнанги, Воркуту, мимо бараков и пикетов и ржавых елок на ветру, канав с болотною водою — людей везет. Они не спят, глядят, к стеклу прижав ладони: идет на реках лесосплав… В траве по насыпи отвесной гвоздики дикой блещет кровь… И поезд лагерные песни бормочет, не расслышать слов…
1954