Простите за рифму — отель и Брюссель, Сам знаю, что рифма — из детских. На эту неделю отель обрусел — Полно делегаций советских.
По облику их отличить мудрено От прочих гостей иностранных. Ни шляп на ушах, ни широких штанов Давно уже нет, как ни странно.
Спускаюсь на завтрак, играя ключом. Свои тут компанией тесной. Пристроился с краю. За нашим столом Свободны остались два места.
И вдруг опустились на эти места Без спроса — две потные глыбы. Их курток нейлоновая пестрота Раскраски лососевой рыбы.
А может быть, солнечный луч средь лиан Такое дает сочетанье. Свои парашюты свалив на диван, Она приступают к питанью.
А морды! Морщинами сужены лбы, Расплющенные сопатки. Таким бы обманным приемом борьбы Весь мир положить на лопатки.
Пока же никто никому не грозит, Мы пьем растворимый кофе. В Брюсселе у них лишь короткий транзит И дальше — к своей катастрофе.
Куда? Я не знаю… Туда, где беда, Иль в Конго, иль в джунгли Меконга Несет красноватого цвета вода Обугленный трупик ребенка.
А пленник, В разбитых очках, Босиком, Ждет казни, бесстрастно и гордо, Клеймя густокровым последним плевком Вот эти заморские морды.
Как странно, что женщина их родила, Что, может быть, любит их кто-то. Меж нами дистанция — пластик стола, Короче ствола пулемета.
… Закончена трапеза. Мне на доклад О мирном сосуществовать. Им — в аэропорт. Через час улетят Туда, где проклятья, напалмовый ад, Бамбуковых хижин пыланье.
Уехали парашютисты. Покой Опять воцаряется в холле. А запах остался — прокисший такой, Всю жизнь его помнить мне, что ли? Так пахло от той оскверненной земли, Где воздух еще не проветрен. Так в ратушах пахло, откуда ушли Вот только сейчас интервенты.
1966