Готический, фольклорный чешский лес, Где чистые, пристойные тропинки Как бы ведут нас в детские картинки, В мануфактуры сказочных чудес.
Не зелень, а зеленое убранство, И в птичьих голосах так высока Холодная немецкая тоска, И свищет грусть беспечного славянства.
Мне кажется, что разрослись кусты, О благоденствии людском заботясь, И все листы — как тысячи гипотез И тысячи свершений красоты.
Мальчишка в гольфах, бледненький, болезный, И бабка в прорезиненных штанах В своем лесу — как в четырех стенах… Пан доктор им сказал: «Грибы полезны».
Листву сомкнули древние стволы, Но расступился мрак — и заблестели Полупустые летние отели И белые скамейки и столы.
А там, где ниже лиственные своды, Где цепко, словно миф, живет трава, Мне виден памятник. На нем слова: «От граждан украшателю природы».
Шоссе — я издали его узнал Сквозь стены буков — смотрит в их проломы. «Да, не тайга»,- заметил мой знакомый Из санатория «Империал».
Веками украшали мы природу Свою — да и всего, что есть вокруг, Но стоит с колеи упорной вдруг Сойти десятилетью или году,
Успех моторизованной орды,- И чудный край становится тайгою, Травой уничтожаются глухою Возделанные нивы и сады,
И там, где предлагали продавщицы Пластмассовых оленей, где отель Белел в листве, рычит, как зверь, метель И спят в логах брюхатые волчицы.
1966