Сиротское детство, чужая семья, Ни ласки, ни доброго слова. Казалось, душа очерствеет моя, В молчанье замкнуться готова.
Но так не случилось. От доли такой, Когда невтерпёж становилось, Я в лес убегал, что шумел за рекой, Судьбе не сдавался на милость.
Была там другая семья мне дана Под кровом туманно-зелёным. Там мог без оглядки открыть я до дна Всю душу берёзам и клёнам.
Я знал, что меня не обидят они, Глубинные думы лелея, И, сбросив томительный груз в их тени, На мир я глядел веселее.
С тех пор не одну перешёл я межу, Давно седина серебрится, А чуть затоскую — и в лес ухожу, Берёзам да клёнам открыться.
1968