Не говорите больше мне О северной красе британки; Вы не изведали вполне Все обаянье кадиксанки. Лазури нет у ней в очах, И волоса не золотятся; Но очи искрятся в лучах И с томным оком не сравнятся.
Испанка, словно Прометей, Огонь похитила у неба, И он летит из глаз у ней Стрелами черными Эреба. А кудри — ворона крыла: Вы б поклялись, что их извивы, Волною падая с чела, Целуют шею, дышат, живы…
Британки зимне-холодны, И если лица их прекрасны, Зато уста их ледяны И на привет уста безгласны; Но Юга пламенная дочь, Испанка, рождена для страсти — И чар ее не превозмочь, И не любить ее — нет власти.
В ней нет кокетства: ни себя, Ни друга лаской не обманет; И, ненавидя и любя, Она притворствовать не станет. Ей сердце гордое дано: Купить нельзя его за злато, Но неподкупное — оно Полюбит надолго и свято.
Ей чужд насмешливый отказ; Ее мечты, ее желанья — Всю страсть, всю преданность на вас Излить в годину испытанья. Когда в Испании война, Испанка трепета не знает, А друг ее убит — она Врагам за смерть копьем отмщает.
Когда же, вечером, порхнет Ока в кружок веселый танца, Или с гитарой запоет Про битву мавра и испанца, Иль четки нежною рукой Начнет считать с огнем во взорах, Иль у вечерни голос свой Сольет с подругами на хорах —
Во всяком сердце задрожит, Кто на красавицу ни взглянет, И всех она обворожит, И сердце взорами приманит… Осталось много мне пути, И много ждет меня приманки, Но лучше в мире не найти Мне черноокой кадиксанки!