Есть на дне геральдических снов Перерывы сверкающей ткани; В глубине анфилад и дворцов, На последней таинственной грани, Повторяется сон между снов.
В нем все смутно, но с жизнию схоже… Вижу девушки бледной лицо,— Как мое, но иное,— и то же, И мое на мизинце кольцо. Это — я, и все так не похоже.
Никогда среди грязных дворов, Среди улиц глухого квартала, Переулков и пыльных садов — Никогда я еще не бывала В низких комнатах старых домов.
Но Она от томительных будней, От слепых паутин вечеров — Хочет только заснуть непробудней, Чтоб уйти от неверных оков, Горьких грез и томительных будней.
Я так знаю черты ее рук, И, во время моих новолуний, Обнимающий сердце испуг, И походку крылатых вещуний, И речей ее вкрадчивый звук.
И мое на устах ее имя, Обо мне ее скорбь и мечты, И с печальной каймою листы, Что она называет своими, Затаили мои же мечты.
И мой дух ее мукой волнуем… Если б встретить ее наяву И сказать ей: «Мы обе тоскуем, Как и ты, я вне жизни живу»,— И обжечь ей глаза поцелуем.
1909-1910