Во дни военно-школьничьих погон Уже он был двуликим и двуличным: Большим льстецом и другом невеличным, Коварный паж и верный эпигон.
Что значит бессердечному закон Любви, пшютам несвойственный столичным, Кому в душе казался неприличным Воспетый класса третьего вагон.
А если так — всё ясно остальное. Перо же, на котором вдосталь гноя, Обмокнуто не в собственную кровь.
Он жаждет чувств чужих, как рыбарь — клёва; Он выглядит «вполне под Гумилёва», Что попадает в глаз, минуя бровь...