Как горько понимать, что стали мы чужими, не перейдя мучительной черты. Зачем перед концом ты спрашиваешь имя того, кем не был ты?
Он был совсем другой и звал меня иначе,- так ласково меня никто уж не зовет. Вот видишь, у тебя кривится рот, когда о нем я плачу.
Ты знаешь все давно, мой несчастливый друг. Лишь повторенья мук ты ждешь в моем ответе. А имя милого — оно умерший звук: его уж нет на свете.
11 сентября 1921