Коль к планете нашей приглядеться, Из ракетной различишь дали: Африка имеет форму сердца, Ярко-красен цвет ее земли.
Это цвет бокситов и железа, А вернее — это крови цвет. На куски тот континент разрезан, Догола пришельцами раздет.
Простодушный, чистый, ясноглазый, Добрый и доверчивый народ Был за доброту свою наказан Долгими столетьями невзгод.
Сказки про гигантские растенья И зверей — глушили скорбный стон. Вот как получилось, мистер Стенли, Благородный доктор Ливингстон.
Открывая дикую природу Для бессмертия своих имен, Отняли вы детскую свободу И богатства солнечных племен.
Но теперь не удержать колоний В жадных склеротических руках. Дышит бурей воздух раскаленный, Власть пиратов превращая в прах.
В песне о горящем Трансваале Старые, знакомые слова Нынче по-иному зазвучали, Натянувшись, словно тетива.
Пойте, стрелы партизанских луков, Точно бей, кремневое ружье! Независимость родится в муках, Люди право отстоят свое.
Слышу звонкий, как удары гонга, Голос независимого Конго.
Не нуждается в двадцатом веке Камерун в мандатах и опеке!
Хватит! Не владеть пиратам старым Занзибаром и Мадагаскаром.
И на Береге Слоновой Кости Европейцы будут только гости.
Ах, каких я видел в Сенегале Смелых и отчаянных парней!
С этой силой справиться едва ли — Справедливость подлости сильней.
Переливы пионерских горнов В молодой Гвинее слышал я. Африку пришельцы звали черной — Светлой назовем ее, друзья!
1960, Западная Африка