I Тебе, кому миры подвластны, Кто чередует свет и мглу, Мой скромный стих, мой слабогласный, Споет ли должную хвалу? Блуждает память в миллионе Лет, отмелькавших, словно сон. Л там, в твоем несчетном лоне, Роится новый миллион. За голубым его теченьем, Подобным Млечному Пути, Суди грядущим поколеньям Опять грядущее найти!
II До той поры, пока могильный Приносит сумрак забытье, Твой лепет ласково-умильный Сопровождает бытие. Не перенесть любви и боли, Ни гнева, ни высоких дум, Когда б не пел над нами боле Твоих могучих крыльев шум; Когда бы плавный лет, скользящий Из мига в миг, из часа в час, Таинственней мечты и слаще Забвенья — не баюкал нас!
III И в соке лозы виноградной, И в песне, что пропел поэт, Твой легкий шаг, твой шаг отрадный Почетный оставляет след. Ты тленный прах даруешь тленью. Но формы, где рождался бог, Животворит прикосновенье Твоих легкокрылатых ног. Творец, не жди мгновенной дани И тьмы забвенья не страшись! Что время сжало в мощной длани — Оно, летя, возносит ввысь.
IV Нам душу грозный мир явлений Смятенным хаосом обстал. Но ввел в него ряды делений Твой разлагающий кристалл, — И то, пред чем душа молчала, То непостижное, что есть, Конец продолжив от начала, Ты по частям даешь прочесть. Ты миру судишь материнство… И с первых дней земной чете Лишь суждено дробить единство В слиянья роковой мечте.
V Ты — цепь души неутоленной! Чем от тебя я отделю Свой смертный разум, прикрепленный К тебе, как пламя к фитилю?. Но на стебле твоем растущем Хранит незримая ладонь Взвиваемый к небесным кущам Познанья медленный огонь. И, может быть, в преддверье света, Остебеленный кончив путь, Вспорхнет, как голубь, пламя это Бессмертной истине на грудь.
VI Как подойти к последней сени? Как сердцу примириться, чтоб Не быть, не слышать шум весенний Земли, спадающей на гроб? Но тяжкой ношей наши плечи Обременяет ход времен, — И вот уже не страшно встречи, Упокоительной, как сон. И вот насыщенный, изжитый, Вкусивший от добра и зла, Дух сам собой возводит плиты Над жизнью — хладной, как зола.
VII Так обрастай же все мгновенья, О время — длиннорунный мох! Да не замрут тебе хваленья, Доколь в груди не замер вздох. Пусть с примиряющим лобзаньем От нас твои отходят дни, И ты спокойным указаньям Волненья сердца подчини. Судья людей в любви и гневе! Всем взмахам твоего крыла, Тебе, кормящее во чреве Мечту о вечности, — хвала!
1915