Он был на первом рубеже Той полковой разведки боем, Где нет возможности уже Для отступления героям.
Поэзия особняком Его прозрением дарила. Его свободным языком Стихия Жизни говорила.
Сочувствием обременен И в песне верный своеволью, Он сердцем принял боль времен И сделал собственною болью.
Пусть память, словно сон, во сне Хранит для чести и укора Всю глубину в голубизне Его младенческого взора.