«О мудрый Екеф, во сколько монет Тебе обошелся баварец — Муж твоей дочери? Ведь она Весьма лежалый товарец.
Скажи, ты отдал ему шестьдесят Или семьдесят тысяч марок? За гоя совсем небольшая цена. Ведь дочка твоя — не подарок.
А я вот — Шлемиль! Подумай: с меня Взяли вдвое дороже. И что я имею? Какую-то дрянь! Ну, в общем, ни кожи ни рожи».
И, хмыкнув умно, как Натан Мудрец, Сказал мудрый Екеф степенно: «Ты слишком дорого платишь, мой друг, Ты им набиваешь цену.
Ты, видно, совсем заморочен своей Постройкой железной дороги. А я вот гуляю. Подумать люблю, Пока разминаю ноги.
Мы переоцениваем христиан. Цена на них резко упала. Поверь, за сто тысяч марок вполне Ты можешь иметь кардинала.
Недавно я подыскал жениха Для младшей дочурки in petto:1 Шесть футов ростом, сенатор. И нет У малого родичей в гетто.
Лишь сорок тысяч марок я дал За этого христианина. Двадцать — наличными. Через банк Другая пойдет половина.
Посмотришь, сенатором станет мой сын, Несмотря на сутулые плечи. Я это устрою! Весь Вандрам Поклонится нам при встрече.
Мой шурин — очень большой шутник — Сказал мне вчера за стаканом: «О мудрый Екеф! Тебя господь Родил самим Талейраном!..»
…Такой, приблизительно, разговор, Однажды подслушанный мною, На улице Гамбурга — Юнгфернштиг — Гуляя, вели эти двое.
Жил черт, и черт из важных, А не какой-нибудь. Но раз мартышка стала Его за хвост тянуть.
Тянула и тащила, Мой черт был сам не свой, Он выл — и от восторга Ей бросил золотой.