Тебе знаком ли сын богов, Любимец муз и вдохновенья? Узнал ли б меж земных сынов Ты речь его, его движенья? Не вспыльчив он, и строгий ум Не блещет в шумном разговоре, Но ясный луч высоких дум Невольно светит в ясном взоре. Пусть вкруг него, в чаду утех, Бушует ветреная младость, Безумный крик, нескромный смех И необузданная радость: Всё чуждо, дико для него, На всё спокойно он взирает, Лишь редко что-то с уст его Улыбку беглую срывает. Его богиня — простота, И тихий гений размышленья Ему поставил от рожденья Печать молчанья на уста. Его мечты, его желанья, Его боязни, упованья — Всё тайна в нем, всё в нем молчит: В душе заботливо хранит Он неразгаданные чувства… Когда ж внезапно что-нибудь Взволнует огненную грудь — Душа, без страха, без искусства, Готова вылиться в речах И блещет в пламенных очах… И снова тих он, и стыдливый К земле он опускает взор, Как будто слышит он укор За невозвратные порывы. О, если встретишь ты его С раздумьем на челе суровом — Пройди без шума близ него, Не нарушай холодным словом Его священных, тихих снов; Взгляни с слезой благоговенья И молви: это сын богов, Любимец муз и вдохновенья.
Конец 1826