Стихи Алексея Апухтина о дружбе

Хоть стих наш устарел, но преклони свой слух
И знай, что их уж нет, когда-то бодро певших,
Их песня замерла, и взор у них потух,
И перья выпали из рук окоченевших!

Но смерть не всё взяла. Средь этих урн и плит
Неизгладимый след минувших дней таится;
Все струны порвались, но звук еще дрожит,
И жертвенник погас, но дым еще струится.

Конец 1860-х годов

Нет, над письмом твоим напрасно я сижу,
Тебя напрасно проклинаю,
Увы! там адреса нигде не нахожу,
Куда писать тебе, не знаю.
Не посылать же мне «чрез Феба на Парнас»…
Во-первых, имени такого,
Как Феб иль Аполлон, и в святцах нет у нас
(Нельзя ж святым считать Попова),
А во-вторых, Парнас высок, и на него
Кривые ноги почтальона
Пути не обретут, как не обрел его
Наш критик Пухты и Платона…
Что делать? Не пишу. А много б твой «поэт»
Порассказал тебе невольно:
Как потерял он вдруг и деньги и билет,
Попавши в град первопрестольный;
Как из Москвы, трясясь, в телеге он скакал
С певцом любви, певцом Украины,
Как сей певец ему секретно поверял
Давно известные всем тайны.
Как он, измученный, боялся каждый миг
Внезапной смерти от удара,
Как, наконец, пешком торжественно достиг
Полей роскошных Павлодара;
Как он ничем еще не занялся пока
И в мирной лени — слава Богу!-
Энциклопедию, стихи обоих «К»-
Всё забывает понемногу;
Но как друзей своих, наперекор судьбе,
Он помнит вечно, и тоскует,
За макаронами мечтает о тебе,
А за «безе» тебя целует,
Как, разорвав вчера тетрадь стихов своих,
Он крикнул, точно Дон-Диего:
Спаси его, Господь, от пакостей таких,
Как ты спасал его от Лего!

5 июля 1857

Ответ на послание

Напрасно дружеским обухом
Меня ты думаешь поднять…
Ну, можно ли с подобным брюхом
Стихи без устали писать?
Мне жить приятней неизвестным,
Я свой покой ценю как рай…
Не называй меня небесным
И у земли не отнимай!

Апрель 1870

Из разных стран родного края,
Чтоб вспомнить молодость свою,
Сошлись мы, радостью блистая,
В одну неровную семью.

Иным из нас светла дорога,
Легко им по свету идти,
Другой, кряхтя, по воле Бога,
Бредет на жизненном пути.

Всё, что с слезами пережито,
Чем сердце сжалося давно,
Сегодня будет позабыто
И глубоко затаено.

Но хоть наш светлый пир беспечен,
Хоть мы весельем сроднены,
Хоть наш союз и свят, и вечен,
Мы им гордиться не должны.

Мы братья, да. Пусть без возврата
От нас отринут будет тот,
Кто от страдающего брата
С холодным смехом отойдет.

Но, не кичась в пределах тесных,
Должны мы пламенно желать,
Чтоб всех правдивых, добрых, честных
Такими ж братьями назвать.

Вельможа ль он, мужик, вития,
Купец иль воин — всё равно:
Всех назовет детьми Россия,
Всем имя братское одно.

5 декабря 1860

Мой друг, тебя томит неверная примета,
Бесплодную боязнь рассудком укроти:
Когда твоя душа сочувствием согрета,
Она не может горя принести!
Но видя ряд могил, о прошлых днях тоскуя,
Дрожишь ты часто за живых,
И гибель лучших смутно чуя,
С двойною силой любишь их.
Так сердце матери невольно отличает
Того из всех своих детей,
Кому грозит беда, чья радость увядает,
Кто немощней, и жалче, и слабей…
Пусть тем, кого уж нет, не нужно сожалений,
Но мысли не прогнать: зачем они ушли?
Увы! Ни мощный ум, ни сердца жар, ни гений
Не созданы надолго для земли.
И только то живет без горьких опасений,
Что пресмыкается в пыли!

1870-е годы