Читать стихи Эдуарда Асадова о счастье
Какие б вокруг ни кипели страсти,
Запомни: чтоб глупости не свершить,
Счастлив не тот, кто увидел счастье,
А тот, кто сумел его оценить!
Средь всяческих хитростей и страстей,
Где столько бывает измен порою,
Есть, к счастью, немало ещё людей,
Способных быть верными всей душою.
При этом, мы можем признаться смело,
Что счастье б цвело как огонь живой,
Когда бы все те, кто верны душой,
Верны бы нам были ещё и телом.
Наверно, так уж повелось от века,
В народе говорится иногда,
Что где-то есть порой у человека
Далекая, счастливая звезда.
А коль звезда по небу покатилась,
В глубокой тьме прочерчивая след,
То где-то, значит, жизнь остановилась
И что кого-то в мире больше нет.
Звезда моя! Прозрачно-голубая!
Всю жизнь воюя, споря и любя,
Как ты добра — я в точности не знаю.
Но с детских лет я верую в тебя.
Когда мне было радостно до боли
При свете милых удивленных глаз,
И в час, когда читал я в нашей школе
На выпускном стихи в последний раз,
И в час, когда шагал я с аттестатом
В лучах надежды утренней Москвой,
Когда я был счастливым и крылатым,-
Ты в полный жар сияла надо мной!
И в дни, когда под грохот эшелонов,
Под пенье пуль, навстречу воронью,
Я шел без сна в шинели и погонах
Сквозь сто смертей за Родину мою,
Когда я стыл под вьюгой ледяною,
Когда от жажды мучился в пути,
И в тихий час, и в самом пекле боя
Я знал, что ты мне светишь впереди.
Но так уж в мире, кажется, бывает,
Что дальняя счастливая звезда
Не всякий раз приветливо мигает
И полным жаром блещет не всегда…
И в том бою, когда земля горела
И Севастополь затянула мгла,
Ты, видимо, меня не разглядела
И уберечь от горя не смогла.
И вот, когда дыханье пропадает,
Уходят силы, а сознанье — дым…
Тогда для смерти время наступает,
И смерть пришла за сердцем за моим.
Да не сумела, не остановила.
То ль потому, что молодость жила,
Иль потому, что комсомольским было,
Но только зря старуха прождала!
Звезда моя! Я вовсе не стараюсь
Всего добиться даром, без труда.
Я снова сам работаю, сражаюсь,
И все же ты свети хоть иногда…
Ведь как порою нелегко бывает,
Когда несутся стрелы мне вослед
И недруги бранят не умолкая,
Тогда сижу, курю я и не знаю,
Горишь ты надо мною или нет!
А впрочем, что мне недруги и стрелы!
Звезда моя! Горячая звезда!
Да, ты горишь! А если б не горела,
Я не достиг бы счастья никогда!
А я достиг… Чего мне прибедняться!
Я знаю цель. Тверды мои шаги.
И я умею даже там смеяться,
Где слабый духом выл бы от тоски!
Звезда моя! Ты тоже не сдаешься,
Как я, таким же пламенем горя!
И в час, когда ты, вздрогнув, оборвешься,
Не скажут нам, что мы горели зря!
И я мечтаю вопреки примете,
Когда судьба нас вычеркнет навек,
Пусть в этот миг родится на планете
Какой-нибудь счастливый человек!
[...]
Люди стараются быть счастливыми,
Но в этих стремлениях и борьбе
Все ли способны быть незлобивыми
И снисходительно-справедливыми
И к прочим согражданам, и к себе?
Да, скажем по совести, не всегда
Люди злопамятными бывают,
И жуликов всяких порой прощают,
И даже изменников иногда.
С поступками скверными, даже злобными,
С чертами-волками, с чертами-кобрами
Мирится бездна подчас людей.
Но вот, как ни странно, с чертами добрыми
Дела зачастую куда сложней.
Ведь вот как устроен порой человек
Со всей любопытной душой своею:
Того, кто красивее или сильнее
Иль, скажем, талантливей и умнее,
Хоть режь, а не может простить вовек!
Ведь сколько рождалось таких, кто мог
Согреть человека живым талантом,
Но недруги сразу со злым азартом
Кидались, чтоб сбить непременно с ног.
А сколько же ярких было умов,
Которым буквально никто не внемлет?
И книг, и прекраснейших голосов,
Нередко же втоптанных просто в землю!
Пилот, что кипел в красоте и силе,
Вдруг взял и явил мировой рекорд.
Соседи ж за это ему вредили,
Таланта они ему не простили:
— Не прыгай в герои, крылатый черт!
Смешно, но за ложь иль башку без дум
Никто почему-то не обижается,
А если талант или яркий ум —
Такие грехи у нас не прощаются!
При этом, конечно, в те лбы упрямые
И мысль на мгновение не придет,
Что двигают жизнь и дела вперед
Мозги и таланты из самых самые!
Не надо же, право, коситься, люди,
На всех, кто красивее иль добрей,
Талантливей, может быть, и умней,
И жизнь наша много светлее будет!
[...]
Что же такое счастье?
Одни говорят:- Это страсти:
Карты, вино, увлеченья —
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье —
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье —
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье — это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
После первой страстной ночи
Оба любят очень-очень.
После третьей — лишь на треть.
Ну, а суток через двести
До того им трудно всесте,
Впору просто умереть.
Значит, чтоб любовь не стыла,
Сберегите ваши силы,
Рассчитайте их на то,
Чтоб скупее тратить счастье
И хватило вашей страсти
Лет, как минимум, на сто.
Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз —
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово —
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…
Разве будет это тыщу раз!
На бульваре освещают вечер
Тополей пылающие свечи.
Радуйтесь, не портите ничем
Ни надежды, ни любви, ни встречи!
Лупит гром из поднебесной пушки.
Дождик, дождь! На лужицах веснушки!
Крутит, пляшет, бьет по мостовой
Крупный дождь, в орех величиной!
Если это чудо пропустить,
Как тогда уж и на свете жить?!
Все, что мимо сердца пролетело,
Ни за что потом не возвратить!
Хворь и ссоры временно отставьте,
Вы их все для старости оставьте
Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
Эта «прелесть» миновала вас.
Пусть бормочут скептики до смерти.
Вы им, желчным скептикам, не верьте —
Радости ни дома, ни в пути
Злым глазам, хоть лопнуть, — не найти!
А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость к вам сама протянет руки,
Если сердце светлое у вас.
Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрямь счастливый человек!
И поют дороги и мосты,
Краски леса и ветра событий,
Звезды, птицы, реки и цветы:
Дорожите счастьем, дорожите!
[...]
Если полюбят друг друга двое
И счастье в обоих сердцах рождается,
То светлые чувства всегда слагаются
И счастье становится больше вдвое!
А если беда на дороге встретится,
То легче вдвоём одолеть кручину.
Ведь горе в любви по-иному мерится,
Оно на двоих непременно делится,
А значит, и меньше наполовину!
Берёзка, река, под окном смородина,
Друзей — будто звёзд бесконечный свет...
Когда тебя знает и помнит Родина,
То большего счастья на свете нет!
Не привыкайте никогда к любви!
Не соглашайтесь, как бы ни устали,
Чтоб замолчали ваши соловьи
И чтоб цветы прекрасные увяли.
И, главное, не верьте никогда,
Что будто всё проходит и уходит.
Да, звёзды меркнут, но одна звезда
По имени Любовь всегда-всегда
Обязана гореть на небосводе!
Не привыкайте никогда к любви,
Разменивая счастье на привычки,
Словно костёр на крохотные спички,
Не мелочись, а яростно живи!
Не привыкайте никогда к губам,
Что будто бы вам издавна знакомы,
Как не привыкнешь к солнцу и ветрам
Иль ливню средь грохочущего грома!
Да, в мелких чувствах можно вновь и вновь
Встречать, терять и снова возвращаться,
Но если вдруг вам выпала любовь,
Привыкнуть к ней — как обесцветить кровь
Иль до копейки разом проиграться!
Не привыкайте к счастью никогда!
Напротив, светлым озарясь гореньем,
Смотрите на любовь свою всегда
С живым и постоянным удивленьем.
Алмаз не подчиняется годам
И никогда не обратится в малость.
Дивитесь же всегда тому, что вам
Заслужено иль нет — судить не нам,
Но счастье в мире всё-таки досталось!
И, чтоб любви не таяла звезда,
Исполнитесь возвышенным искусством:
Не позволяйте выдыхаться чувствам,
Не привыкайте к счастью никогда.
[...]
(Шутка)
Сегодня — кибернетика повсюду.
Вчерашняя фантастика — пустяк!
А в будущем какое будет чудо?
Конечно, точно утверждать не буду,
Но в будущем, наверно, будет так:
Исчезли все болезни человека.
А значит, и лекарства ни к чему!
А для духовных радостей ему
Открыт особый магазин-аптека.
Какая б ни была у вас потребность,
Он в тот же миг откликнуться готов:
— Скажите, есть у вас сегодня нежность?
— Да, с добавленьем самых теплых слов.
— А мне бы счастья, бьющего ключом?
Какого вам: на месяц? На года?
— Нет, мне б хотелось счастья навсегда!
— Такого нет. Но через месяц ждем!
— А я для мужа верности прошу!
— Мужская верность? Это, право, сложно…
Но ничего. Я думаю, возможно.
Не огорчайтесь. Я вам подыщу.
— А мне бы капель трепета в крови.
Я — северянин, человек арктический.
— А мне — флакон пылающей любви
И полфлакона просто платонической!
— Мне против лжи нельзя ли витамин?
— Пожалуйста, и вкусен, и активен!
— А есть для женщин «Антиговорин»?
— Есть. Но пока что малоэффективен…
— А покоритель сердца есть у вас?
— Да. Вот магнит. Его в кармашке носят.
Любой красавец тут же с первых фраз
Падет к ногам и женится на вас
Мгновенно. Даже имени не спросит.
— А есть «Аитискандальная вакцина»?
— Есть в комплексе для мужа и жены:
Жене — компресс с горчицей, а мужчине
За час до ссоры — два укола в спину
Или один в сидячью часть спины…
— Мне «Томный взгляд» для глаз любого цвета!
— Пожалуйста, по капле перед сном.
— А мне бы страсти…
— Страсти — по рецептам!
Страстей и ядов так не выдаем!
— А мне вон в тех коробочках хотя бы,
«Признание в любви»! Едва нашла!
— Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы?
— Конечно же, признание со свадьбой.
Без свадьбы хватит! Я уже брала!..
— А как, скажите, роды облегчить?
— Вот порошки. И роды будут гладки.
А вместо вас у мужа будут схватки.
Вы будете рожать, а он — вопить.
Пусть шутка раздувает паруса!
Но в жизни нынче всюду чудеса!
Как знать, а вдруг, еще при нашем веке,
Откроются такие вот аптеки?!
[...]
Дверь общежитья… сумрак… поздний час.
Она спешит, летит по коридору,
Способная сейчас и пол и штору
Поджечь огнем своих счастливых глаз!
В груди ее уже не сердце бьется,
А тысяча хрустальных бубенцов.
Бежит девчонка, гулко раздается
Веселый стук задорных каблучков.
Хитро нахмурясь, в комнату вошла.
— Кто здесь не спит? — начальственно спросила.
И вдруг, расхохотавшись, подскочила
К подруге, что читала у стола.
Затормошила… чертики в глазах:
— Ты все зубришь, ты все сидишь одна!
А за окошком, посмотри, весна!
И, может, счастье где-то в двух шагах!
Смешная, скажешь? Ладно, принимаю!
На все согласна. И не в этом суть.
Влюбленных все забавными считают
И даже глуповатыми чуть-чуть…
Но я сейчас на это не в обиде.
Не зря есть фраза: «горе от ума».
Так дайте же побыть мне в глупом виде!
Вот встретишь счастье и поймешь сама.
Шучу, конечно. Впрочем, нет, послушай,
Ты знаешь, что сказал он мне сейчас?
«Ты, говорит, мне смотришь прямо в душу,
И в ней светло-светло от этих глаз».
Смеется над любой моей тревогой,
Во всем такой уверенный, чудак.
Меня зовет кувшинкой-недотрогой
И волосы мои пушит вот так…
Слегка смутилась. Щеки пламенели.
И в радости заметить не смогла,
Что у подруги пальцы побелели,
До боли стиснув краешек стола.
Глаза подруги — ледяное пламя.
Спросила непослушными губами,
Чужим и дальним голос прозвучал:
— А он тебя в тайгу не приглашал?
Не говорил: «Наловим карасей,
Костер зажжем под старою сосною,
И будем в мире только мы с тобою
Да сказочный незримый Берендей!»
А он просил: подругам ни гугу?
А посмелее быть не убеждал?
И если так, я, кажется, могу
Помочь тебе и предсказать финал!
Умолкла. Села. Глянула в тревоге,
Смешинок нет, восторг перегорел,
А пламя щек кувшинки-недотроги
Все гуще белый заливает мел…
Кругом весна… до самых звезд весна!
В зеленых волнах кружится планета.
И ей сейчас неведомо, что где-то
Две девушки, не зажигая света,
Подавленно застыли у окна.
Неведомо? Но синекрылый ветер
Трубит сквозь ночь проверенную весть
О том, что счастье есть на белом свете,
Пускай не в двух шагах, а все же есть!
Поют ручьи, блестят зарницы домен,
Гудя, бегут по рельсам поезда.
Они кричат о том, что мир огромен
И унывать не надо никогда,
Что есть на свете преданные люди,
Что радость, может, где-нибудь в пути.
Что счастье будет, непременно будет!
Вы слышите, девчата, счастье будет!
И дай вам бог скорей его найти!
[...]
О счастье мечтал я, едва только мыслить начав,
И счастье однажды примчалось ко мне, вероятно.
Однако же дома, как видно, меня не застав,
Махнуло рукой и, вздохнув, улетело обратно.
Имеют ли чувства какой-нибудь цвет,
Когда они в душах кипят и зреют?
Не знаю, смешно это или нет,
Но часто мне кажется, что имеют.
Когда засмеются в душе подчас
Трели, по-вешнему соловьиные,
От дружеской встречи, улыбок, фраз,
То чувства, наверно, пылают в нас
Небесного цвета: синие-синие.
А если вдруг ревность сощурит взгляд
Иль гнев опалит грозовым рассветом,
То чувства, наверное, в нас горят
Цветом пожара — багряным цветом.
Когда ж захлестнет тебя вдруг тоска,
Да так, что вздохнуть невозможно даже,
Тоска эта будет, как дым, горька,
А цветом темная, словно сажа.
Если же сердце хмельным-хмельно,
Счастье, какое ж оно, какое?
Мне кажется, счастье как луч. Оно
Жаркое, солнечно-золотое!
Назвать даже попросту не берусь
Все их — от ласки до горьких встрясок.
Наверное, сколько на свете чувств,
Столько цветов на земле и красок.
Судьба моя! Нам ли с тобой не знать,
Что я под вьюгами не шатаюсь.
Ты можешь любые мне чувства дать,
Я все их готов, не моргнув, принять
И даже черных не испугаюсь.
Но если ты даже и повелишь,
Одно, хоть убей, я отвергну! Это
Чувства, крохотные, как мышь,
Ничтожно-серого цвета!
[...]
Что-то мурлыча вполголоса,
Дошли они до реки.
Девичьи пушистые волосы
Касались его щеки.
Так в речку смотрелись ивы,
И так полыхал закат,
Что глянешь вокруг с обрыва —
И не уйдешь назад!
Над ними по звездному залу
Кружила, плыла луна.
— Люблю я мечтать! — сказал он.
— Я тоже… — вздохнула она.
Уселись на край обрыва,
Смотрели в речную тьму.
Он очень мечтал красиво!
Она кивала ему.
А речь шла о том, как будет
С улыбкой душа дружить,
О том, что без счастья людям
Нельзя, невозможно жить.
Счастье не ждет на пригорке,
К нему нелегки пути,
И надо быть очень зорким,
Чтоб счастье свое найти!
Звенят их умные речи,
За дальней летя мечтой…
А счастье… Счастье весь вечер
Стоит у них за спиной.
[...]
Галине Асадовой
Нет, все же мне безбожно повезло,
Что я нашел тебя. И мне сдается,
Что счастье, усадив нас на крыло,
Куда-то ввысь неистово несется!
Все выше, выше солнечный полет,
А все невзгоды, боли и печали
Остались в прошлом, сгинули, пропали.
А здесь лишь ты, да я, да небосвод!
Тут с нами все — и планы и мечты,
Надежды и восторженные речи.
Тебе не страшно с этой высоты
Смотреть туда, где были я и ты
И где остались будни человечьи?!
Ты тихо улыбаешься сейчас
И нет на свете глаз твоих счастливей.
И, озарен лучами этих глаз,
Мир во сто крат становится красивей,
Однако счастье слишком быстротечно,
И нет, увы, рецепта против зла.
И как бы ни любили мы сердечно,
Но птица нас когда-нибудь беспечно
Возьмет и сбросит все-таки с крыла.
Закон вселенский, он и прост и ясен.
И я готов на все без громких слов.
Будь что угодно. Я на все согласен.
Готов к пути, что тяжек и опасен,
И лишь с тобой расстаться не готов!
И что б со мною в мире ни стряслось,
Я так сказал бы птице быстролетной:
Ну что же, сбрось нас где и как угодно,
Не только вместе. Вместе, а не врозь.
[...]
Как нежданного счастья вестник,
Ты стоишь на пороге мая,
Будто сотканная из песни,
И загадочная, и простая.
Я избалован счастьем мало.
Вот стою и боюсь шевелиться:
Вдруг мне все это только снится,
Дунет ветер… и ты — пропала?!
Ветер дунул, промчал над садом,
Только образ твой не пропал.
Ты шагнула, ты стала рядом
И чуть слышно спросила: «Ждал?»
Ждал? Тебе ли в том сомневаться!
Только ждал я не вечер, нет.
Ждал я десять, а может статься,
Все пятнадцать иль двадцать лет.
Потому и стою, бледнея,
И взволнованный и немой.
Парк нас манит густой аллеей,
Звезды кружат над головой…
Можно скрыться, уйти от света
К соснам, к морю, в хмельную дрожь…
Только ты не пойдешь на это,
И я рад, что ты не пойдешь.
Да и мне ни к чему такое,
Хоть святым и не рвусь прослыть.
Просто, встретив хоть раз большое,
Сам не станешь его дробить.
Чуть доносится шум прибоя,
Млечный Путь как прозрачный дым…
Мы стоим на дороге двое,
Улыбаемся и молчим…
Пусть о грустном мы не сказали,
Но для нас и так не секрет,
Что для счастья мы опоздали,
Может статься, на много лет,
Можно все разгромить напасти.
Ради счастья — преграды в прах!
Только будет ли счастье — счастьем,
Коль на детских взойдет слезах?
Пусть иные сердца ракетой
Мчатся к цели сквозь боль и ложь.
Только ты не пойдешь на это,
И я горд, что ты не пойдешь!
Слышу ясно в душе сегодня
Звон победных фанфарных труб,
Хоть ни разу тебя не обнял
И твоих не коснулся губ.
Пусть пошутят друзья порою.
Пусть завидуют. В добрый час!
Я от них торжества не скрою,
Раз уж встретилось мне такое,
Что встречается только раз!
Ты не знаешь, какая сила
В этой гордой красе твоей!
Ты пришла, зажгла, окрылила,
Снова веру в меня вселила,
Чище сделала и светлей.
Ведь бывает, дорогой длинной,
Утомленный, забыв про сон,
Сквозь осоку и шум осиный
Ты идешь под комарный звон.
Но однажды ветви раздвинешь —
И, в ободранных сапогах,
На краю поляны застынешь
В солнце, в щебете и цветах…
Пусть цветов ты не станешь рвать,
А, до самых глубин взволнованный.
Потрясенный и зачарованный,
Долго так вот будешь стоять.
И потянет к лугам, к широтам,
Прямо к солнцу… И ты шагнешь!
Но теперь не пойдешь болотом,
Ни за что уже не пойдешь!
[...]
Запомни навек и другим скажи:
Хитрость и ложь всё равно откроются.
Счастья нельзя построить на лжи,
Ведь счастья светлые этажи
Только на правде строятся!
«От счастья — счастья не ищут».
Та мудрость за нами рыщет.
А мы о ней вспоминаем,
Когда уже всё теряем.
Она обнимала его в ночи:
— Ах, Гена, ты к счастью нашёл ключи!
— Но я не Геннадий, а Коля, ясно?
— Ах, пусть, всё равно… Всё равно прекрасно!
На правой руке золотое кольцо
Уверенно смотрит людям в лицо,
Пусть не всегда и счастливое,
Но все равно горделивое.
Кольцо это выше других колец
И тайных волнений чужих сердец.
Оно-то отнюдь не тайное,
А прочное, обручальное!
Чудо свершается и с рукой:
Рука будто стала совсем другой,
Отныне она спокойная,
Замужняя и достойная.
А если, пресытившись иногда,
Рука вдруг потянется «не туда»,
Ну что ж, горевать не стоит,
Кольцо от молвы прикроет.
Видать, для такой вот руки кольцо —
К благам единственное крыльцо.
Ибо рука та правая
С ним и в неправде правая.
На левой руке золотое кольцо
Не так горделиво глядит в лицо.
Оно скорее печальное,
Как бывшее обручальное.
И женская грустная эта рука
Тиха, как заброшенная река;
Ни мелкая, ни многоводная.
Ни теплая, ни холодная.
Она ни наивна и ни хитра
И к людям излишне порой добра,
Особенно к «утешителям»,
Ласковым «навестнтелям».
А все, наверное, потому,
Что смотрит на жизнь свою как на тьму.
Ей кажется, что без мужа
Судьбы не бывает хуже.
И жаждет она, как великих благ,
Чтоб кто-то решился на этот шаг
И чтобы кольцо по праву ей,
Сняв с левой, надеть на правую.
А суть-то, наверно, совсем не в том,
Гордиться печатью ли, или кольцом,
А в том, чтоб союз сердечный
Пылал бы звездою вечной!
Вот именно: вечной любви союз!
Я слов возвышенных не боюсь.
Довольно нам, в самом деле,
Коптить где-то еле-еле!
Ведь только с любовью большой, навек
Счастливым может быть человек,
А вовсе не ловко скованным
Зябликом окольцованным.
Пусть брак этот будет любым, любым:
С загсом, без загса ли, но таким,
Чтоб был он измен сильнее
И золота золотее!
И надо, чтоб руки под стук сердец
Ничуть не зависели от колец,
А в бурях, служа крылами,
Творили бы счастье сами.
А главное в том, чтоб, храня мечты,
Были б те руки всегда чисты
В любом абсолютно смысле
И зря ни на ком не висли!
[...]