Стихи Эмили Дикинсона

Нет лучше Фрегата — чем Книга —
Домчит до любых берегов.
Нет лучше Коня — чем страница
Гарцующих стихов.

Ни дозоров в пути — ни поборов —
Не свяжет цепью недуг.
На какой простой колеснице
Летит человеческий Дух!

Сознание, что сознает
И Тьму и Свет равно,
Когда-нибудь узнает Смерть,
Но лишь оно одно

Должно преодолеть разрыв
Меж космосом идей
И тем экспериментом — что
Возложен на людей.

Как соответствовать себе
Оно во всем должно!
И кто Творец его — узнать
Вовеки не дано.

Блуждать внутри себя самой
Душа обречена
С Поводырем — Бродячим Псом,
И этот Пес — она.

Я удаляюсь — я уже не ваша;
То имя, что упало на лицо мне
С водой когда-то в нашей сельской церкви,
Мне не послужит больше.
Теперь сложите его к куклам,
К детству, к той нитке пряжи,
Что становится все тоньше.

Крещеная без выбора когда-то,
Теперь в сознании приобщаюсь славе
Священным именем,
Зовущим к полноте, как полумесяц,
Наполнивший все своды бытия
Волшебным пламенем.

Второе имя… Первое звучало,
Когда я на руках отца молчала
Принцессой спящей;
Но теперь — все правильно, все верно,
Имея волю выбрать и отвергнуть,
Я принимаю — только Царство.

Правды нет — и далек
Справедливый судья —
На меня рассердился Король —
Чтоб вернуть его милость — я

Умерла у монарших ног
Со словами — Король —
Ты — когда-нибудь — будешь так мал —
А попросишь — о столь —

Великом — о большем — чем Власть —
Будешь меньше — чем я —
Обещай мне — в тот день — Сан —
Заступиться — за Тебя.

Как Звезды, падали они —
Далеки и близки —
Как Хлопья Снега в январе —
Как с Розы Лепестки —

Исчезли — полегли в Траве
Высокой без следа —
И лишь Господь их всех в лицо
Запомнил навсегда.

В короткой жизни сей,
Что длится час, не боле,
Как много — и как мало —
Того, что в нашей воле.

Если мне живой не встретить
Птиц, вернувшихся на небо,
Брось одной из них, что в красном,
Поминальный мякиш хлеба.

Если я тебе спасибо,
Задремав, сказать забуду,
Знай, что этого хотели
Мои каменные губы.

Утратить веру — хуже, чем
Именье потерять,
Именье можно возвратить,
Но веры — не занять.

В наследство вместе с жизнью
Она дается раз.
Ты — нищий, если тронешь
Одну из этих фраз.

Не веришь мне, мой странный друг!
Поверь! Ведь даже Бог
Крупицей от такой любви
Доволен быть бы мог.
Лишь всю себя и навсегда —
Что женщина еще
Способна дать, скажи, чтоб я
Могла принять в расчет!

То не душа моя — она
Была твоей всегда;
Я уступила весь свой прах, —
Каких еще наград
Не получил ты от меня,
Какой еще судьбой
Гордиться деве, кроме как
На неких дальних небесах,
Смиренно жить с тобой!

Проверь ее, сожни ее,
Просей от лба до пят,
И все сомнения твои
В ее огне сгорят.
Развей всю нежность, все тепло,
Всю легкость ее нег,
И ты получишь ледяной
И вечно чистый снег.

Когда умрет ваш лучший друг,
То вспомните острей
Всего, как он живой идет
В один из давних дней.

Его костюм в воскресный день,
Пробор его волос,
В одежде мелочь, что с собой
В могилу он унес.

Как было жарко в этот день
Вы вспомните, не веря,
Что это было так давно,
Когда свежа потеря.

Как рад он был услышать вас,
Как тронула улыбка
Углы его лучистых глаз,
Ведь смерть его — ошибка.

Как, пригласив его на чай,
Покуда он остынет,
О важных спорили вещах,
Что и не вспомнить ныне.

Поклоны, приглашения,
Беседы, обещания —
Все это мимолетная
Печаль воспоминания!

Он ел и пил волшебный слог,
И дух покинул страх.
Он позабыл, что он бедняк,
А плоть его лишь прах.

Он танцевал вдоль тусклых дней,
И два его крыла
Была лишь книга. Как легка
Душа его была!

Горы садятся в долину,
Как в старое кресло,
Взгляд их, как тени, длинен,
Их интерес — повсеместен.

Годы на их коленях
Играют, как дети,
Дедушки дней они
И предки столетий.

Веселее! Веселее!
Пораженье — не беда!
В нищете одна потеря
Вам не сделает вреда;
Не колеблясь, бросьте беды
По ту сторону победы!

Жизнь — лишь жизнь, а смерть — лишь смерть!
Будь благословенна, твердь,
На которой, лишь играя,
Можно выбраться из ада.
Больше ничего не надо,
Чтобы вы достигли рая.

А победа — в пушки бейте!
И, услышав перезвон
Колокольный, не робейте!
В небесах иной закон.
В небесах, проснувшись вдруг,
Позабудешь свой испуг.

Косу свою сложила смерть,
Она нашла на камень
Могильный, что молчит о той,
Которой нет меж нами.

Так постоянен и упрям
В молчании гранит,
Что стыдно верности пред той,
Что он в себе хранит.

Он учил «широте», и в том была узость —
Ширь не вмещается в умные речи;
И «правде», пока не сделался лживым, —
Правда не стала ему перечить.

Простота бежит одного его вида —
Золото с оловом в сплаве не дружит.
Что за конфузом для Иисуса
Было бы встретить столь мудрого мужа!

Пейзажем я вижу из моего окна
Только море — с ветвями.
Если птица и фермер думают о нем — «Сосна»,
Пусть зовут этим именем сами.

В нем нет порта, нет —линий, лишь сойка
Чертит свой путь в небе — да белка
На свой подвешенный полуостров бойко
взбирается — этой дорогой.

Для внутренних стран земля — там, где низ,
А верх — это там, где солнце.
Их коммерция — если она у них есть — состоит из
Торговли пряностями — судя по аромату.

Голоса — что крепчают, коль ветер вглубь.
Может немой назвать по имени Бога?
Такое определение музыки — суть —
Определяет немного.

Они — взывают к нашим глазам.
Оно — взывает к нашей вере.
Если первое — отбросить прочь,
Я буду знать, что — по крайней мере —
Встречала Бессмертие.

Была ли Сосна под моим окном — Членом
Королевского Общества Вечности?
Понимание — когда Бог приглашает
К посвящению — соответственно.

Укрыты в алебастровых палатах,
Бесчувственны к утрам
И бегу дней —
Спят кротко члены Воскресения —
Стропила, шелк и крыша из камней.

Проходят годы и миры над ними,
И выгибает Небосвод дугу —
Сдаются дожи, падают короны —
Беззвучно, как снежинки на снегу.

К исходу долгой ночи
Так близок стал рассвет,
Что можно день потрогать,
И страха больше нет.

Пускай же гребень в дело!
Мни ямочки в щеках!
А полночь — пролетела,
И час лишь длился страх

Не должен быть оставлен друг —
Ведь если Смерть к нему придет,
Когда меня не будет, — рук
Ласкающих он не найдет.

И если взгляда моего —
Которого он ждал и ждал —
Не встретит, — он глаза свои
Закрыть не сможет, хоть устал.

И если веру я убью —
Что я приду, что я приду, —
Он будет имя повторять
Мое в горячечном бреду.

Так лучше раньше я умру —
О, лучше раньше, чем потом, —
Что толку в Солнце поутру,
Когда Земля покрыта льдом!

Память имеет окна и стены
И под самой крышей —
Чердак, как у всякого дома,
Для беглеца и мыши.

Но кроме этого — темный подвал
Каменотес сложил,
Чтобы для собственной глубины
Могилой служил.

Здесь слишком кратки дни
И скудны ночи,
Чтобы могли они
Сосредоточить
Восторги, что здесь жить хотели,
Но не нашли приюта
И улетели.

Чтоб свято чтить обычные дни-
Надо лишь помнить:
От вас—от меня—
Могут взять они—малость—
Дар бытия.

Чтоб жизнь наделить величьем—
Надо лишь помнить—
Что желудь здесь—
Зародыш лесов
В верховьях небес.

У меня была гинея
Золотая, но в песке
Я гинею потеряла.
И хотя лежит везде
Фунтов на земле немало —
Их с земли не поднимала,
Потому что на мой глаз
Бережливый все же это —
Тоже ценная монета,
И гинею всякий раз
Если я не находила,
Я садилась и вздыхала.

У меня была зарянка —
Кармазиновая птица,
Что мне пела спозаранку
Целый день, а после — ночь,
Но лишь лес утратил сень,
Как она умчалась прочь.
Прилетят другие птицы —
Песни те же их, конечно,
Но для сгинувшего друга
Буду я держать скворечник.

У меня звезда на небе,
Называется — Плеяда,
И когда брожу одна я,
То она со мною рядом.
И пусть звезд над нами — комья
И все небо полыхает,
Не забочусь ни о ком я,
Лишь одна из них родная.

Есть мораль у этой песни —
Было у меня три друга —
Одного звала — Плеяда,
Птица, что умчалась к югу,
И гинея на песке.
Но лишь песенка простая
До ушей друзей пропавших
Донесет, что я в тоске,
То не будет им спасенья
От печали, пока тут,
В золотом моем песке,
Они солнца не найдут.

Кто не нашел небес внизу,
Тот не найдет и выше,
Снимает ангел надо мной
Жилье под самой крышей.

Есть пустые дома в стороне от дорог,
Вид которых приятен лишь вору —
Заколочены досками,
Окна смотрят не выше ног,
Приглашая зайти
По пути
На порог,
Где двое наткнутся на дверь взаперти.
Один — с отмычкой — лезет в дом,
Другой косится — все ли спит кругом.
Старый глаз новый вид
Вряд ли чем-нибудь удивит.

Как строго смотрит ряд посуды на кухне,
Но мебель не ухнет,
И стены не заговорят,
И только часы давят свой нервный тик,
Чтоб не нарушить тишь,
И не тявкнет мышь.

Переглянулись очки — календарь настороже.
Это зеркало корчит рожи,
Или спросонья мигает звезда?
Луна, не тревожа паркета,
Входит взглянуть — кто это
Влез сюда.

Здесь грабеж — где
Ложки и нож,
Чашки, кружки,
Серьги, камни,
Часы — старая брошь
Спит на подушке.

Издали день грохочет,
Вползая в окна.
Солнечный свет уже там,
Где третья смоква.
И кочет хлопочет —
«Кто это здесь?»

И эхо хохочет,
Дразня его — «Есть»!
А старая пара уходит, жмурясь на свет,
И дверь приоткрытая смотрит ей вслед.

Печаль — это мышь,
Что скребется в груди — ныряя
В свою чуткую тишь —
И в поисках быстро шныряя.

Печаль — пугливый воришка —
Торчком его уши — чтоб слушать
Огромную Ночь,
Что сметет его тельце — прочь.

Печаль — это шулер — дерзок в игре —
Добавит в пуле — спишет в горе —
Передернет — один — или три — смотри —
Печаль — это скряга, хранящий свой клад — внутри.

Печаль хороша, когда не говорит —
На площади жги ее — пусть горит —
Ее пепел — развей по свету —
Печаль хороша — если молчит —
Пусть ее мчит — ветер.

Душа выбирает общество —
И запирает дверь,
К ее Священной Особе
Не проникнуть теперь.

Она неподвижна, когда колесница
Стоит у ворот,
И Император на коврике,
Став на колени, ждет.

Она из простого народа
Выберет одного,
И будет дарить вниманием
Только его.

Взгляни на время благодарно,
Оно старалось, как могло;
Как нежно озаряет солнце
Все человеческое зло!

Прах — одна только Тайна,
Смерть — один лишь Секрет,
О котором в его «родном городе»
Сведений нет.

Никто не видел «его Отца» —
Не помнил, чтоб он мог расти —
Не было у него ни друзей,
Ни «Детства. Юности» —

Трудолюбивый! Бессловный!
Точный! Не знавший вражды!
Дерзкий, словно Разбойник!
И тише воды!

Сам — как пернатый!
Бог крадет гнезда —
Птицу за птицей
Похищая к звездам!

Цветок следит за солнцем взглядом,
И к вечеру, заметив рядом
С собой глаза цветка,
Оно ворчит, склонившись низко:
«Зачем ко мне садишься близко?»
«Затем, что жизнь сладка!»

Мы все — цветы, а Ты — светило!
Прости нас, если не хватило
Нам дня тебя любить, —
Мы влюблены в твои закаты,
В твои полеты и агаты,
И в полночь впереди!