Стихи Якова Петровича Полонского о жизни

Стихи Якова Петровича Полонского о жизни

Полонский Яков Петрович - известный русский поэт. На странице размещен список поэтических произведений о жизни, написанных поэтом. Комментируйте творчесто Якова Петровича Полонского.

Читать стихи Якова Петровича Полонского о жизни

Стихает. Ночь темна. Свисти, чтоб мы не спали!..
Еще вчерашняя гроза не унялась:
Те ж волны бурные, что с вечера плескали,
Не закачав, еще качают нас.
В безлунном мраке мы дорогу потеряли,
Разбитым фонарем не освещен компас.
Неси огня! звони, свисти, чтоб мы не спали!-
Еще вчерашняя гроза не унялась…
Наш флаг порывисто и беспокойно веет;
Наш капитан впотьмах стоит, раздумья полн…


Заря!.. друзья, заря! Глядите, как яснеет —
И капитан, и мы, и гребни черных волн.
Кто болен, кто устал, кто бодр еще, кто плачет,
Чтобурей сломано, разбито, снесено —
Все ясно: божий день, вставая, зла не прячет…
Но — не погибли мы!.. и много спасено…
Мы мачты укрепим, мы паруса подтянем,
Мы нашим топотом встревожим праздных лень —
И дальше в путь пойдем, и дружно песню грянем:
Господь, благослови грядущий день!


1856

[...]

×

Базары спят… Едва взошла
Передрассветная денница. —
И что за шум на той горе!
Тифлисских нищих на заре
Куда плетётся вереница?


Как будто на церковный звон
Слепца ведёт его вожатый,
Как будто свадьбы ждать богатой
Или богатых похорон
К монастырю бредут босые
В косматых шапках старики,
Сложить на камни гробовые
Свои порожние мешки.


Не за копеечной добычей —
Чтоб завести иной обычай,
К монастырю, на этот раз,
Ватага нищих собралась.
Иная мучит их забота:
Забыв про медные гроши,
Они шумят: «Вай, вай! кого-то
Мы изберём в уста-баши!..»


Восстав от сна, Тифлис хохочет
Над их оборванной толпой;
Прослыть в народе головой
У нищих каждый нищий хочет, —
Бранятся, спорят и шумят…


Один Гито? в дырявой шапке,
Прикрыв от ветра и дождей
Узлами обветшалой тряпки
Загар нагих своих плечей,
Стоит, свой посох упирая
В заржавый мох могильных плит,
И, грустно говору внимая,
Молчанье мёртвое хранит.


«Гито?, Гито?! скажи хоть слово…
И будь над нами уста-баш!..» —
«Нет, братья! — молвил он сурово: —
Спасибо вам за выбор ваш.


Пусть выбор наш решает счастье:
Я укажу вам дом один,
Где вечно мрачный, как ненастье,
Живёт богатый армянин,
Как мы, такой же бессемейный,
Похоронив недавно дочь,
Живёт он жизнию келейной,
Считая деньги день и ночь.


Кто, братья, к празднику Христову,
Во имя Божеских наград,
Хоть пол-абаза на обнову
Своих изорванных заплат
У скряги выплачет, — недаром,
Как самый счастливый из нас,
Он будет править всем амкаром,
И я послушаюся вас!»


И все в ответ сказали разом:
«Быть по совету твоему!
Навёл ты нас на путь, на разум!»
И каждый взял свою суму…


Совет Гито? пропал не даром:
Богатый армянин живёт
И до сего дня за базаром,
Гоняя нищих от ворот —
Гито? улёгся на кладбище…
И вот, прошло уж много лет
С тех пор… Вай, вай! у братьи нищей
Уста-баши всё нет как нет!..

[...]

×

Моя судьба, старуха, нянька злая,
И безобразная, и глупая, за мной
Следит весь день и, под руку толкая,
Надоедает мне своею болтовнёй.
Когда-то в карты мне она гадала
И мне сулила много светлых дней;
Я, как ребёнок, верил ей сначала,
Доверчив был и уживался с ней.
То штопая, то делая заплаты,
Она не раз при мне ворчала на беду:
«Вот погоди! как будем мы богаты,
Я от тебя сама уйду…»
А между тем несутся дни и годы —
Старуха всё ещё в моём углу ворчит,
Во всё мешается, хлопочет и, свободы
Лишая разум, сердце злит.
И жизнь моя, невольно, как-то странно
Слилась с её житьём-бытьём,
И где бы ни был я, один ли — беспрестанно
Мне кажется: мы с ней вдвоём.
Проснусь ли я душою, озарённый
Внезапной мыслию иль новой красотой,
Плаксивое лицо старухи раздражённой
Как жёлтое пятно мелькает предо мной.
Хочу любить… «Нет, — говорит, — не вправе,
Не смеешь ты, не должен ты любить».
Уединясь, мечтаю ли о славе,
Она, как мальчика, придёт меня дразнить.
И болен я — и нет мне сил подняться,
И слышу я: старуха, головой
Качая, говорит, что вряд ли мне дождаться
Когда-нибудь судьбы иной.

×

Не мои ли страсти
Поднимают бурю?
С бурями бороться
Не в моей ли власти?.


Пронеслася буря —
И дождем и градом
Пролилася туча
Над зеленым садом.


Боже на листочках
Облетевшей розы
Как алмазы блещут
Не мои ли слезы?


Или у природы,
Как у сердца в жизни,
Есть своя улыбка
И свои невзгоды?


1850

[...]

×

Когда на листья винограда
Слетала влажная прохлада
С недосягаемых вершин;
Когда вечерний звон Гелата
В румяных сумерках заката,
Смутив пустыни грустный сон,
Перелетал через Рион, —
Здесь, на кладбищах, позабытых
Потомством, посреди долин,
Во мгле плющами перевитых
Каштанов, лавров и раин,
Мне снился рой теней, покрытых
Струями крови, пылью битв, —
Мужей и жён, душой сгоревших
В страстях — и в небо улетевших,
Как дым, без мысли и молитв…
Но тщетно посреди видений
Мой ум наставника искал:
В их тесноте народный гений
Лучом бессмертья не сиял!


И проносился рой духов,
Как бы ища своих следов,
Над прахом тел, давно истлевших,
Под грудами не уцелевших
Соборов, башен и дворцов.
В устах, для мира охладевших,
На всё звучал один ответ:
«Здесь было царство — царство пало…
Мы жили здесь — и нас не стало…
Но не скорби о нас, поэт!
Мы пили в жизни полной чашей;
Но вам из гроба своего,
В усладу бедной жизни вашей,
Не завещали ничего!..»


И пронеслись… Но сквозь туманы
Протёкших лет передо мной
Неотразимой красотой
Мелькает образ Дареджаны…
В её глазах — любовь и мгла,
Тоска на мраморе чела,
В груди огонь желаний скрытых —
И возмутительных страстей
Зараза — и коварный змей
В улыбке уст полураскрытых.

[...]

×
Я червь — я бог!
Державин

Ты не спишь, блестящая столица.
Как сквозь сон, я слышу за стеной
Звяканье подков и экипажей,
Грохот по неровной мостовой…


Как больной, я раскрываю очи.
Ночь, как море темное, кругом.
И один, на дне осенней ночи,
Я лежу, как червь на дне морском.


Где-нибудь, быть может, в эту полночь
Праздничные звуки льются с хор.
Слезы льются — сладострастье стонет —
Крадется с ножом голодный вор…


Но для тех, кто пляшет или плачет,
И для тех, кто крадется с ножом,
В эту ночь неслышный и незримый
Разве я не червь на дне морском?!


Если нет хоть злых духов у ночи,
Кто свидетель тайных дум моих?
Эта ночь не прячет ли их раньше,
Чем моя могила спрячет их!


С этой жаждой, что воды не просит,
И которой не залить вином,
Для себя — я дух, стремлений полный,
Для других — я червь на дне морском.


Духа титанические стоны
Слышит ли во мраке кто-нибудь?
Знает ли хоть кто-нибудь на свете,
Отчего так трудно дышит грудь!


Между мной и целою вселенной
Ночь, как море темное, кругом.
И уж если бог меня не слышит —
В эту ночь я — червь на дне морском!


1874

[...]

×

На заре, в прилив, немало
Чуд и раковин морских
Набросала мне наяда
В щели скал береговых;
И когда я дар богини
Торопился подбирать,
Над морским прибоем стала
Нагота ее сверкать.
Очи вспыхнули звездами,
Жемчуг пал дождем с волос…
«И зачем тебе все это?!.»-
Прозвучал ее вопрос.
«А затем, чтоб дар твой резать,
Жечь,- вникать и изучать...»
И наяда, подгоняя
Волны, стала хохотать.
«А!- сказала,- ты и мною
Не захочешь пренебречь!
Но меня ты как изучишь?
Резать будешь или жечь?.»
И наяды тело с пеной
Поднялось у самых скал,
На груди заря взыграла,
Ветер кудри всколыхал.
«Нет,- сказал я, вздрогнув сердцем,-
Нет в науке ничего
Разлагающего чары
Обаянья твоего».
И пока зари отливы
Колыхал лазурный вал,
Я забыл дары богини —
Я богиню созерцал.

×

Один проснулся я и — вслушиваюсь чутко,
Кругом бездонный мрак и — нет нигде огня.
И сердце, слышу я, стучит в виски… мне жутко…
Что, если я ослеп! Ни зги не вижу я,
Ни окон, ни стены, ни самого себя!..
И вдруг, сквозь этот мрак глухой и безответный,
Там, где гардинами завешено окно,
С усильем разглядел я мутное пятно —
Ночного неба свет… полоской чуть заметной.
И этой малости довольно, чтоб понять,
Что я еще не слеп и что во мраке этом
Все, все пророчески полно холодным светом,
Чтоб утра теплого могли мы ожидать.


28 декабря 1892

×

Скоро солнце взойдёт…
Шевелися, народ,
Шевелись!.. Мы пожитки увязываем…
Надоело нам в зной
У опушки лесной —
Гайда в степь! Мы колёса подмазываем…
Куда туча с дождём,
Куда вихорь столбом,
И куда мы плетёмся — не сказываем…
На потеху ребят
Мы ведём медвежат,
Снарядили козу-барабанщицу,
А до панских ворот
Мы пошлём наперёд
Ворожить ворожейку-обманщицу.
Ворожейка бойка —
Воровская рука,
Да зато молода, черноокая!
Молода, весела…
Гей! идём до села…
Через поле дорога широкая.
Дождик вымоет нас,
Ветер высушит нас,
И поклонится нам рожь высокая…

×

Корабль пошел навстречу темной ночи…
Я лег на палубу с открытой головой;
Грустя, в обитель звезд вперил я сонны очи,
Как будто в той стране таинственно-немой
Для моего чела венец плетут Плеады
И зажигают вечные лампады,
И обещают мне бессмертия покой.


Но вот — холодный ветр дохнул над океаном;
Небесные огни подернулись туманом…
И лег я ниц с покрытой головой,
И в смутных грезах мне казалось: подо мной
Наяды с хохотом в пучинный мрак ныряют,
На дне его могилу разгребают —
И обещают мне забвения покой.


1859

[...]

×

Дом стоит близ Мойки — вензеля в коронках
Скрасили балкон.
В доме роскошь — мрамор — хоры на колонках —
Расписной плафон.


Шумно было в доме: гости приезжали —
Вечера — балы;
Вдруг все стало тихо — даже перестали
Натирать полы.


Няня в кухне плачет, повар снял передник,
Перевязь — швейцар:
Заболел внезапно маленький наследник —
Судороги, жар…


Вот перед киотом огонек лампадки…
И хозяйка-мать
Приложила ухо к пологу кроватки —
Стонов не слыхать.


«Боже мой! ужели?!.. Кажется, что дышит...»
Но на этот раз
Мнимое дыханье только сердце слышит —
Сын ее погас.


«Боже милосердый! Я ли не молилась
За родную кровь!
Я ли не любила! Чем же отплатилась
Мне моя любовь!


Боже! страшный боже! Где ж твои щедроты,
Коли отнял ты
У отца — надежду, у моей заботы —
Лучшие мечты!»


И от взрыва горя в ней иссякли слезы,-
Жалобы напев
Перешел в упреки, в дикие угрозы,
В богохульный гнев.


Вдруг остановилась, дрогнула от страха,
Крестится, глядит:
Видит — промелькнула белая рубаха,
Что-то шелестит.


И мужик косматый, точно из берлоги
Вылез на простор,
Сел на табурете и босые ноги
Свесил на ковер.


И вздохнул, и молвил: «Ты уж за ребенка
Лучше помолись;
Это я, голубка, глупый мужичонко,-
На меня гневись...»


В ужасе хозяйка — жмурится, читает
«Да воскреснет бог!»
«Няня, няня! Люди!- Кто ты?- вопрошает.-
Как войти ты мог?»


«А сквозь щель, голубка! Ведь твое жилище
На Моих костях,
Новый дом твой давит старое кладбище —
Наш отпетый прах.


Вызваны мы были при Петре Великом…
Как пришел указ —
Взвыли наши бабы, и ребята криком
Проводили нас —


И, крестясь, мы вышли. С родиной проститься
Жалко было тож —
Подрастали детки, да и колоситься
Начинала рожь…


За спиной-то пилы, топоры несли мы:
Шел не я один,-
К Петрову, голубка, под Москву пришли мы,
А сюда в Ильин.


Истоптал я лапти, началась работа,
Почали спешить:
Лес валить дремучий, засыпать болота,
Сваи колотить,-


Годик был тяжелый. За Невою, в лето
Вырос городок!
Прихватила осень,- я шубейку где-то
Заложил в шинок.


К зиме-то пригнали новых на подмогу;
А я слег в шалаш;
К утру, под рогожей, отморозил ногу,
Умер и — шабаш!


Вот на этом самом месте и зарыли,-
Барыня, поверь,
В те поры тут ночью только волки выли —
То ли, что теперь!


Ге! теперь не то что...- миллион народу…
Стены выше гор…
Из подвальной Ямы выкачали воду —
Дали мне простор…


Ты меня не бойся,- что я?- мужичонко!
Грязен, беден, сгнил,
Только вздох мой тяжкий твоего ребенка
Словно придушил...»


Он исчез — хозяйку около кроватки
На полу нашли;
Появленье духа к нервной лихорадке,
К бреду отнесли.


Но с тех пор хозяйка в северной столице
Что-то не живет;
Вечно то в деревне, то на юге, в Ницце…
Дом свой продает,-


И пустой стоит он, только дождь стучится
В запертой подъезд,
Да в окошках темных по ночам слезится
Отраженье звезд.


1868

[...]

×

Вижу я, сизые с золотом тучи
Загромоздили весь запад; в их щель
Светит заря,- каменистые кручи,
Ребра утесов, березник и ель


Озарены вечереющим блеском;
Ниже — безбрежное море. Из мглы
Темные скачут и мчатся валы
С неумолкаемым гулом и плеском.


К морю тропинка в кустах чуть видна,
К морю схожу я, и —
Здравствуй, волна!
Мне, охлажденному жизнью и светом,
Дай хоть тебя встретить теплым приветом!..


Но на скалу набежала волна —
Тяжко обрушилась, в пену зарылась
И прошумела, отхлынув, назад:
— Новой волны подожди,- я разбилась…


Новые волны бегут и шумят,-
То же, все то же я слышу от каждой…
Сердце полно бесконечною жаждой —
Жду,- все темно,- погасает закат…

[...]

×

Нет, нет! не оттого признаньем медлю я,
Что я боюсь — она не отзовётся
Мне на мою любовь, холодный смех тая,
Что старая печаль, как лютая змея,
Опять в душе моей проснётся!
Друг! разрушать мечты уж я привык давно
И сердце у меня готово к новым ранам;
Не в первый раз мне суждено
Быть самому себе тираном.
Но… если я любим… но если с первых слов
Она сама мне бросится на шею!..
Сказать ли, отчего я медлю и робею?
Кто перед женщиной, рыдая, пасть готов,
Тот не готов ещё назвать её своею;
Кто с юных лет страстей обуздывал язык,
Кто приучён людьми не верить их участью,
Кто к лицемерию привык —
Тому нужна привычка к счастью.
Так, если б грешнику нежданно отворён
Был рай небесный — долго б он
Не мог войти в него, растерян и смущён.
Измученной душой как бы не доверяя
Гостеприимной сени рая.

×

Вижу, как тяжек мой путь,
Как бесполезен мой повод!
Кони натужили грудь,
Солнце печет, жалит овод.


Что ты, лихой проводник,
Сверху кричишь мне: за мною!
Ты с малолетства привык
Рыскать с ружьем за спиною.


Я же так рано устал!
Скучны мне виды природы —
Остовы глинистых скал,
Рощей поникшие своды!


Глухо, безлюдно кругом…
Тяжко на эти вершины,
Вечным объятые сном,
Облокотились руины.


Спят!.. и едва ли от них
Странник дождется ответа!
Вряд ли порадует их
Голос родного привета!


Нет ли?— скажи, проводник,—
Нет ли преданья?!— Рукою
Шапку надвинул старик
И покачал головою.


Вижу — потоки бегут —
Книзу проносится пена,
Через потоки бредут
Кони, в воде по колена.


Рад бы и я утолить
Жажду — в тени приютиться.
Рад бы с коня соскочить —
Руки сложить и забыться.


Некуда спрыгнуть с седла!
Слева — отвесные стены,
Справа — деревья и мгла,
Шум и сверкание пены.


Рад бы помчаться стрелой!
Рад бы скакать!— невозможно!
Конь мой идет осторожно,
Пробует камни ногой.


И осторожность заслуга!
Конь мой собой дорожит.
Вот поднимается с юга
Ветер,— пустыня шумит,
Мне же далекого друга
Голос как будто звучит.


«Друг мой! зачем ты желаешь
Лучших путей? путь один...»
Ну, конь! иди сам как знаешь —
Здесь я не твой господин!


1846-1851

[...]

×

Старик, он шел кряхтя, с трудом одолевая
Ступеньки лестницы крутой,
А чудо-девушка, наверх за ним взбегая,
Казалось, веяла весной.
Пронесся легкий шум шагов, и ветер складок,
И длинный локона извив…
О, как тогда себе он показался гадок,
Тяжел, ненужен и ворчлив.
Вздохнув, поник старик, годами удрученный;
Она ж исчезла вдруг за дверью растворенной,
Как призрак, смеющий любить,
Как призрак красоты, судьбой приговоренной
Безжалостно любимой быть.
Постой, красавица! Жизнь и тебя научит
Кряхтеть и ныть, чтоб кто-нибудь
Мог перегнать тебя, когда тебя измучит
Крутой подъем — житейский путь!..


Май 1884

×

Улеглася метелица… путь озарен…
Ночь глядит миллионами тусклых очей…
Погружай меня в сон, колокольчика звон!
Выноси меня, тройка усталых коней!


Мутный дым облаков и холодная даль
Начинают яснеть; белый призрак луны
Смотрит в душу мою — и былую печаль
Наряжает в забытые сны.


То вдруг слышится мне — страстный голос поет,
С колокольчиком дружно звеня:
«Ах, когда-то, когда-то мой милый придет —
Отдохнуть на груди у меня!


У меня ли не жизнь!.. чуть заря на стекле
Начинает лучами с морозом играть,
Самовар мой кипит на дубовом столе,
И трещит моя печь, озаряя в угле,
За цветной занавеской кровать!..


У меня ли не жизнь!.. ночью ль ставень открыт,
По стене бродит месяца луч золотой,
Забушует ли вьюга — лампада горит,
И, когда я дремлю, мое сердце не спит
Все по нем изнывая тоской».


То вдруг слышится мне, тот же голос поет,
С колокольчиком грустно звеня:
«Где-то старый мой друг?. Я боюсь, он войдет
И, ласкаясь, обнимет меня!


Что за жизнь у меня! и тесна, и темна,
И скучна моя горница; дует в окно.
За окошком растет только вишня одна,
Да и та за промерзлым стеклом не видна
И, быть может, погибла давно!..


Что за жизнь!.. полинял пестрый полога цвет,
Я больная брожу и не еду к родным,
Побранить меня некому — милого нет,
Лишь старуха ворчит, как приходит сосед,
Оттого, что мне весело с ним!..»


1854

[...]

×

Лета идут — идут и бременят —
Суровой старости в усах мелькает иней, —
Жизнь многолюдная, как многогрешный ад,
Не откликается — становится пустыней —
Глаза из-под бровей завистливо глядят,
Улыбка на лице морщины выгоняет.
Куда подчас нехороша
Улыбка старости, которая страдает!
А между тем безумная душа
Еще кипит, еще желает.
Уже боясь чарующей мечты,
Невольно, может быть, она припоминает,
При виде каждой красоты,
Когда-то свежие и милые черты
Своих богинь, давно уже отцветших, —
И мнит из радостей прошедших
Неслыханные радости создать,
Отдаться новым искушеньям —
Последним насладиться наслажденьем,
Последнее отдать.


Но страсть, лишенная живительной награды,
Как жалкий и смешной порыв,
Сменяется слезой отчаянной досады,
Иль гаснет, тщетные желанья изнурив.
Так музыкант, каким бы в нем огнем
Ни пламенели памятные звуки,
С разбитой скрипкой, взятой в руки,
Стоит с понуренным челом.
В душе любовь — и слезы — и перуны —
И музыки бушующий поток —
В руках — обломки, — порванные струны
Или надломленный смычок.

Год написания: 1866

[...]

×

Я шел и не слыхал, как пели соловьи,
И не видал, как звезды загорались,
И слушал я шаги — шаги, не знаю чьи,
За мной в лесной глуши неясно повторялись.
Я думал — эхо, зверь, колышется тростник;
Я верить не хотел, дрожа и замирая,
Что по моим следам, на шаг не отставая,
Идет не человек, не зверь, а мой двойник.
То я бежать хотел, пугливо озираясь,
То самого себя, как мальчика, стыдил…
Вдруг злость меня взяла — и, страшно задыхаясь,
Я сам пошел к нему навстречу и спросил:
— Что ты пророчишь мне или зачем пугаешь?
Ты призрак иль обман фантазии больной?
— Ах!— отвечал двойник,— ты видеть мне мешаешь
И не даешь внимать гармонии ночной;
Ты хочешь отравить меня своим сомненьем,
Меня — живой родник поэзии твоей!..
И, не сводя с меня испуганных очей,
Двойник мой на меня глядел с таким смятеньем,
Как будто я_к нему среди ночных теней —
Я, а не он_ко мне явился привиденьем.

1862

×

Я помню, был я с ним знаком
В те дни, когда, больной, он говорил с трудом,
Когда, гражданству нас уча,
Он словно вспыхивал и таял как свеча,
Когда любить его могли
Мы все, лишенные даров и благ земли…


Перед дверями гроба он
Был бодр, невозмутим — был тем, чем сотворен;
С своим поникнувшим челом
Над рифмой — он глядел бойцом, а не рабом,
И верил я ему тогда,
Как вещему певцу страданий и труда.


Теперь пускай кричит молва,
Что это были всё слова — слова — слова,—
Что он лишь тешился порой
Литературною игрою козырной,
Что с юных лет его грызет
То зависть жгучая, то ледяной расчет.


Пред запоздалою молвой,
Как вы, я не склонюсь послушной головой;
Ей нипочем сказать уму:
За то, что ты светил, иди скорей во тьму…
Молва и слава — два врага;
Молва мне не судья, и я ей не слуга.

[...]

×

Томит предчувствием болезненный покой…
Давным-давно ко мне не приходила Муза;
К чему мне звать ее!.. К чему искать союза
Усталого ума с красавицей мечтой!
Как бесприютные, как нищие, скитались
Те песни, что от нас на божий свет рождались.
И те, которые любили им внимать,
Как отголоску их стремлений идеальных,
Дремотно ждут конца или ушли — витать
С тенями между ив и камней погребальных;
А те, что родились позднее нас, идут
За призраком давно потухшей в нас надежды:
Они для нас, а мы для них — невежды,
У них свои певцы, они свое поют…


И пусть они поют… и пусть я им внимаю,
И радуюсь, что я их слезы понимаю,
И, чуя в их сердцах моей богини тень,
Молю бессмертную благословить тот день,
Когда мы на земле сошлись для песен бедных,
Не побеждаемых, хотя и не победных.


1885

[...]

×

Не то мучительно, что вечно-страшной тайной
В недоуменье повергает ум,
Не то, что может дать простор для вдохновенья
И пищу для крылатых дум,


А то мучительно, что и в потемках ясно,
Что с детских лет знакомо нам, о чем
Мы судим сердцем так любовно, так пристрастно,
И так безжалостно — умом…


Не мириады звезд, что увлекают дух мой
В простор небес, холодный и немой,
А искры жгутся, и одной из них довольно,
Чтоб я простыл, сгорев душой…


1890

[...]

×

— Ты куда, удалая ты башка?
Уходи ты к лесу темному пока:
Не сегодня-завтра свяжут молодца.
Не ушел ли ты от матери-отца?
Не гулял ли ты за Волгой в степи?
Не сидел ли ты в остроге на цепи?


«Я сидел и в остроге на цепи,
Я гулял и за Волгой в степи,
Да наскучила мне волюшка моя,
Воля буйная, чужая, не своя.
С горя, братцы, изловить себя я дал —
Из острога, братцы, с радости бежал.


Как в остроге-то послышалося нам,
Что про волю-то читают по церквам,—
Уж откуда сила-силушка взялась:
Цепь железная, и та, вишь, порвалась!
И задумал я на родину бежать;
Божья ночка обещалась покрывать.


Я бежал — ног не чуял под собой…
Очутился на сторонушке родной,
Тут за речкой моя матушка живет,
Не разбойничка, а сына в гости ждет.
Я сначала постучуся у окна —
Выходи, скажу, на улицу, жена!


Ты не спрашивай, в лицо мне не гляди,
От меня, жена, гостинчика не жди.
Много всяких я подарков тебе нес,
Да, вишь, как-то по дороге все растрес;
Я вина не пил — с воды был пьян,
Были деньги — не зашил карман.


Как нам волю-то объявят господа,
Я с воды хмелен не буду никогда;
Как мне землю-то отмерят на миру —
Я в кармане-то зашью себе дыру.
Буду в праздники царев указ читать…
Кто же, братцы, меня может забижать?»


— Ты куда, удалая ты башка?
Уходи ты к лесу темному пока.
Хоть родное-то гнездо недалеко,—
Ночь-то месячна: признать тебя легко.
Знать, тебе в дому хозяином не быть,
По дорогам, значит, велено ловить.


1861

[...]

×

Г о с т ь


Что б это значили — вижу, сегодня ты
Дом свой, как храм, убрала:
Между колонн занавесы приподняты,
Благоухает смола.
Цитра настроена; свитки разбросаны;
У посыпающих пол
Смуглых рабынь твоих косы расчесаны…
Ставят амфоры на стол.
Ты же бледна,- словно всеми забытая,
Молча стоишь у дверей.


А с п а з и я


Площадь отсюда видна мне, покрытая
Тенью сквозных галерей,
Шум ее замер — и это молчание
В полдень так странно, что вновь
Сердце мне мучит тоска ожидания,
Радость, тревога, любовь.
Буйных Афин тишину изучила я:
Это — Перикл говорит;
Если бледна и молчит его милая,
Значит весь город молчит…
Чу! шум на площад и- рукоплескания —
Друга венчает народ —
Но и в лавровом венке из собрания
Он к этой двери придет.


1855

[...]

×

Кто поневоле оторвал
От сердца с болью нестерпимой
Любимых дум предмет любимый,
Кто постепенно разрушал
Свои святые убежденья
И, как ночное привиденье,
На их развалинах стонал —
Пускай надменно презирать,
Негодовать и отрицать
Он грустным пользуется правом;
Он дорого его купил:
Ценою напряжённых сил,
Ценой труда в поту кровавом.
И пусть ему с тоской в очах
Внимает молодое племя,
Быть может, в злых его речах
Таится благ грядущих семя.


А ты, что видел жизнь во сне,
И не насытился вполне,
И не страдал святым страданьем!
Не потому ли осмеять
Ты рад любовь — святыню нашу, —
Что сам не в силах приподнять
И смело выпить эту чашу?
Поверь — затерянный в толпе,
Ты скоро наконец судьбе
Протянешь руку; постепенно,
В тревоге мелочных забот,
Твой голос дерзкий и надменный
Неповторяемо замрёт.

×

С колыбели мы, как дети,
Вплоть до смертного одра,
Ждем любви, свободы, славы,
Счастья, правды и добра.
Но в любви мы пьем отраву,
Но свободу продаем…
Клеветой марая славу,
Мы добро венчаем злом!-
Счастьем вечно недовольны,
Правдой вечно смущены,
В тишину мы просим бури,
В бурю просим тишины.


1884

×

Дым потянуло вдаль, повеяло прохладой.
Без тени, без огней, над бледною Невой
Идет ночь белая — лишь купол золотой
Из-за седых дворцов, над круглой колоннадой,
Как мертвеца венец перед лампадой,
Мерцает в высоте холодной и немой.
Скажи, куда идти за счастьем, за отрадой,
Скажи, на что ты зол, товарищ бедный мой?!
Вот — темный монумент вознесся над гранитом…
Иль мысль стесненная твоя
Спасенья ищет в жале ядовитом,
Как эта медная змея
Под медным всадником, прижатая копытом
Его несущего коня…


1862

×

Был вечер; в одежде, измятой ветрами,
Пустынной тропою шел Бэда слепой;
На мальчика он опирался рукой,
По камням ступая босыми ногами,-
И было все глухо и дико кругом,
Одни только сосны росли вековые,
Одни только скалы торчали седые,
Косматым и влажным одетые мхом.


Но мальчик устал; ягод свежих отведать,
Иль просто слепца он хотел обмануть:
«Старик!- он сказал,- я пойду отдохнуть;
А ты, если хочешь, начни проповедать:
С вершин увидали тебя пастухи…
Какие-то старцы стоят на дороге…
Вон жены с детьми! говори им о боге,
О сыне, распятом за наши грехи».


И старца лицо просияло мгновенно;
Как ключ, пробивающий каменный слой,
Из уст его бледных живою волной
Высокая речь потекла вдохновенно —
Без веры таких не бывает речей!..
Казалось — слепцу в славе небо являлось;
Дрожащая к небу рука поднималась,
И слезы текли из потухших очей.


Но вот уж сгорела заря золотая
И месяца бледный луч в горы проник,
В ущелье повеяла сырость ночная,
И вот, проповедуя, слышит старик —
Зовет его мальчик, смеясь и толкая:
«Довольно!.. пойдем!.. никого уже нет!»
Замолк грустно старец, главой поникая.
Но только замолк он — от края до края:
«Аминь!» — ему грянули камни в ответ.


1840-1845

[...]

×

Меня тяжелый давит свод,
Большая цепь на мне гремит.
Меня то ветром опахнет,
То все вокруг меня горит!
И, головой припав к стене,
Я слышу, как больной во сне,
Когда он спит, раскрыв глаза,-
Что по земле идет гроза.


Налетный ветер за окном,
Листы крапивы шевеля,
Густое облако с дождем
Несет на сонные поля.
И божьи звезды не хотят
В мою темницу бросить взгляд;
Одна, играя по стене,
Сверкает молния в окне.


И мне отраден этот луч,
Когда стремительным огнем
Он вырывается из туч…
Я так и жду, что божий гром
Мои оковы разобьет,
Все двери настежь распахнет
И опрокинет сторожей
Тюрьмы безвыходной моей.


И я пойду, пойду опять,
Пойду бродить в густых лесах,
Степной дорогою блуждать,
Толкаться в шумных городах…
Пойду, среди живых людей,
Вновь полный жизни и страстей,
Забыть позор моих цепей.

[...]

×

Друг! По слякоти дорожной
Я бреду на склоне лет,
Как беглец с душой тревожной,
Как носильщик осторожный,
Как измученный поэт.


Плохо вижу я дорогу;
Но шагая рядом, в ногу
С неотзывчивой толпой,-
Страсти жар неутоленной,
Холод мысли непреклонной,
Жажду правды роковой
Я несу еще с собой.


Разливается по жилам
Жар и жгучий холодок…
Или ношу не по силам
Взял я на душу,- ходок?
Или ноша эта стала
Тяжелее и гнетет
От осенних непогод?-
Ум тупеет, грудь устала,
Чувство стынет в этой мгле,
Что зари сиянье прячет,
И дождит, как будто плачет,
Расстилаясь по земле.


Но, поверь мне, ноша эта
Мне была бы нипочем,
Если б только было лето
И дышалось бы теплом.
Мне б казался путь не долог,
Если б солнечных небес
Голубой прозрачный полог
Окаймлял зеленый лес;
Если б в поле пели птицы,
А за пашней, на юру,
Полоса густой пшеницы
Колыхалась по ветру.


Не простыл бы жар сердечный,
Я б надеждою беспечной
Дух мой втайне веселил…
И меня б, с утратой сил,
По дороге к правде вечной
Холод мысли не знобил.


1887

[...]

×

Ночью в колыбель младенца
Месяц луч свой заронил.
«Отчего так светит Месяц?»-
Робко он меня спросил.


В день-деньской устало Солнце,
И сказал ему господь:
«Ляг, засни, и за тобою
Все задремлет, все заснет».


И взмолилось Солнце брату:
«Брат мой, Месяц золотой,
Ты зажги фонарь — и ночью
Обойди ты край земной.


Кто там молится, кто плачет,
Кто мешает людям спать,
Все разведай — и поутру
Приходи и дай мне знать».


Солнце спит, а Месяц ходит,
Сторожит земли покой.
Завтра ж рано-рано к брату
Постучится брат меньшой.


Стук-стук-стук!- отворят двери.
«Солнце, встань — грачи летят,
Петухи давно пропели —
И к заутрене звонят».


Солнце встанет, Солнце спросит:
«Что, голубчик, братец мой,
Как тебя господь-бог носит?
Что ты бледен? что с тобой?»


И начнет рассказ свой Месяц,
Кто и как себя ведет.
Если ночь была спокойна,
Солнце весело взойдет.


Если ж нет — взойдет в тумане,
Ветер дунет, дождь пойдет,
В сад гулять не выйдет няня
И дитя не поведет.


1841

[...]

×

Сборник поэзии Якова Петровича Полонского о жизни. Полонский Яков Петрович - русский поэт написавший стихи о жизни.

На сайте размещены все стихотворения Якова Петровича Полонского о жизни. Любой стих можно распечатать. Читайте известные произведения поэта, оставляйте отзыв и голосуйте за лучшие стихи о жизни.

Поделитесь с друзьями стихами Якова Петровича Полонского о жизни:
Написать комментарий к творчеству Якова Петровича Полонского о жизни
Ответить на комментарий