Читать стихи Людмилы Николаевны Вилькиной
Я не любви ищу, но лёгкой тайны.
Неправды мил мне вкрадчивый привет.
Моей любви приюта в жизни нет,
Обман во мне — и жажда лёгкой тайны.
Обман — знак божества необычайный,
Надежда на несбыточный ответ.
Тот победит, кто в панцирь лжи одет,
А правда — щит раба, покров случайный.
Болезнью правды я как все страдала.
Как мерзкий червь я ползала в толпе.
Среди людей, на жизненной тропе
Она меня, свободную, сковала!
Теперь передо мной широкий путь:
Прославить ложь! от правды отдохнуть!
Не в самое окно — открыто, смело -
Через портьеру, издали, глазком
Гляжу на путь, который мне знаком.
Придёт? Иль не придёт? Вот затемнело...
Но нет. То тень от фонаря. Стемнело.
Спокойна сердцем я. Пришла не днём -
Не с солнцем встречу я тебя — с огнём -
Светла душа, пускай страдает тело...
Вот целый день прошёл, как долгий сон,
Мелькали чувства, люди и приметы.
Смешалися вопросы и ответы...
И к вечному мой взор был устремлён.
Обманешь ты — не жаль мне ожиданья.
Моей мечты мне дороги — скитанья.
И в этом вся моя вина,
Что каждый взгляд твой понимаю,
И в этом вся моя вина,
Что боль, как радость принимаю.
Он так далёк, прощальный вечер,
Но я той памяти верна -
Тебя люблю я бесконечно,
И в этом вся моя вина.
И в этом вся моя печаль,
Что без тебя мне одиноко,
И в этом вся моя печаль,
Что жду тебя, не зная срока,
Я за тобой пойду стократно,
Сквозь все года, сквозь все невзгоды...
Тебя люблю я безоглядно,
И в этом вся моя беда!
Я сплю иль умерла — одно и то же.
Кровать иль гроб, — но тесны мне они.
Прервутся ли мелькающие дни,
Иль вечность будет длить одно и то же.
В домах у всех людей одно и то же.
В домах мы узники — всегда одни.
Дома людей — большие западни.
В них жизнь и смерть почти одно и то же.
Я в дом вошла в рассветный час, весной,
Но мрак стоял за мёртвыми стенами.
Я в дом вошла с небесными мечтами,
Но погрузилась в бледный сон земной.
Я в дом вошла с весельем и цветами,
Но, плача, дверь захлопнулась за мной.
Мне с малых лет прозванье дали «Бэла»,
Хоть в память я Людмилы крещена.
Мысль Бэлы сладострастьем пленена
И чувства все послушны власти тела.
Душа Людмилы с жизнью всё светлела,
В толпе людей она всегда одна.
На Бэлу смотрит с гордостью она,
От счастия бежит, страшась предела.
Когда с Людмилой встретилась любовь,
Она склонилась с нежностью покорной.
Но в Бэле дерзко взбунтовалась кровь
И страсть зажглась — пожар над бездной чёрной.
Кто ближе мне и кто сильней из двух?
Дух святости иль страсти бурный дух?
Люблю я не любовь — люблю влюблённость,
Таинственность определённых слов,
Нарочный смех, особый звук шагов,
Стыдливость взоров, страсть и умилённость.
Люблю преодолённую смущённость
В беспечной трате прожитых часов, —
Блужданье вдоль опасных берегов, —
И страх почуять сердцем углублённость.
Люблю мгновенно созданный кумир:
Его мгновенье новое разрушит.
Любовь — печаль. Влюблённость — яркий пир.
Огней беспечных разум не потушит.
Любовь как смерть. Влюблённость же как сон.
Тот видит сновиденья, кто влюблён!
1906
[...]
Средь чисел всех милей мне цифра — два.
То — лебедь белая средь тёмных знаков,
Цветок поникший средь поникших злаков,
На длинном теле сфинкса голова.
Земля и небо — оба естества -
В ней слиты тайной всех лучей и мраков.
Она — обетованье вечных браков,
И там, где дышит жизнь, она жива.
В ней таинство зачатья и порока,
В ней отдых от единого добра.
В ней веры и сомнения игра,
В ней пёстрый шум и разноцветность рока.
Она — достойный образ божества,
Языческая лебедь — цифра два.
Люблю я правду, как полдневный свет.
Тот всех смелей, кто духом всех правдивей.
Кто смел, мне дорог. На вопрос стыдливый
Он страстное услышит «да» в ответ.
Но правда страсти в тайне. Страсти нет,
Где взор чужой, печальный и пытливый
Змеёй прокрался в мой приют счастливый,
Нарушив наготы святой запрет.
И я люблю обман, как свет луны,
Сплетённый только под уснувшей чащей.
В глаза мои взгляни: моей вины
Ты не прочтёшь в пучине их молчащей.
Я лгу затем, что правду я люблю,
Но правду тайной страсти, — не твою.
Быть может, не любовь — одно стремленье
Моя любовь к тебе, далёкий друг.
Боюсь скреплять желаний тайный круг,
Страшнее смерти мне успокоенье.
Душа — алтарь. Свершается горенье.
Любовь? — Иль не любовь? — Не злой недуг,
А сладостный предчувствия испуг,
Простых вещей моё обожествленье.
Иду к тебе. И в этот вечный миг
Никто иной желанья не достоин,
Иду к тебе! Как светел нежный лик,
А взор горит, взывает, беспокоен...
Быть может, не любовь моя любовь.
Священна страсть. Молись. И славословь.
В чертах земных сокрыт небесный лик.
Лицо Христа все лица освятило.
Как в складках туч далёкое светило,
Ищу его. И подвиг мой велик.
Ты в жизнь мою нечаянно проник.
Тебя моё доверье осветило.
Но слабого величие смутило,
И ты бежишь, как от горы родник.
Не возвращайся. Больше не узнаю
Твои черты — они подобны всем.
Лишь только раз доступен нам Эдем,
И нет путей к утраченному раю.
Твои слова — для сердца тишина.
Ты здесь, иль ты далёко — я одна.
Пустынный зал. Витрины. Свет и мгла
Здесь борются, как боги Зороастра.
Стремится к своду лёгкая пилястра,
Брожу одна и к вазе подошла.
Две длинные волюты, два крыла,
Как руки из сквозного алебастра,
Средина округлённая, как астра,
Два нежных разветвленья у ствола.
С волнением нежданным пред тобою,
О бледная подруга, я стою.
Как ты чиста! Влюблённою мечтою
Ловлю мечту прозрачную твою.
Ты чутко спишь. Ты ждёшь неутомимо...
Всегда одна. Часы проходят мимо...
Для тщетных ласк, для чистых обнажений.
Безмолвное отрадно мне признанье
Храню его. Я говорю без слов:
Люблю любовь, как робкий вздох цветов,
Как звёзд вечерних бледное мерцанье.
О, полюби и ты мое молчанье!
Слова мертвы и тяжелей оков.
Слова — души обманчивый покров,
В словах — любви с угрозой сочетанье.
Покуда ты любовь свою таил,
Я верила — ей нет предела в мире.
Она была светилом меж светил,
Далёким сном, пылающим в эфире.
Но ты нашёл пределы и слова.
Зажёгся день. Звезда любви — мертва.
Не выйдет тот, кто раз попал в мой сад.
Меж гротов, спящих вод, аллей, беседок -
Везде цветы, но аромат их едок,
И неспокоен сон цветущих гряд.
Подобный страстной мысли — сад глубок.
Среди прогалин блещут клумбы лилий.
А там, где ветви солнце заслонили,
Болотных роз сплетается венок.
Из города ведёт в мой тёмный сад
Воздушный мост, над пропастью висящий,
На дне её бежит поток шумящий.
Чернеют камни, как чудовищ ряд.
Неверен путь ко мне в мой сад манящий,
Но от меня дороги нет назад.
Я верила, что в мертвенной долине
У нас с тобой мечты всегда одне,
Что близких целей, отдыха на дне
Равно страшимся, верные святыне.
Товарищ мой… Врагом ты стал отныне.
Жила слепой в бездонной глубине.
Ты — сновиденьем был в солгавшем сне,
Я — призрак создала в своей гордыне.
Но ты расторг сплочённый мною круг.
Отдай слова, которым не внимал ты.
Отдай мечты. Как мне, им чуждый стал ты, -
Мой враг — моя любовь — источник мук...
Иль может быть, всё это сон и ныне -
И ты не враг! И ты, как я, в пустыне?
Большая комната. Я в ней одна.
В ушах звучат недавние укоры,
Упрёков гул — весь ужас мелкой ссоры.
Не плачу я. К себе я холодна.
Но, кажется, задвигалась стена.
Как грозно разошлись на ней узоры.
Хочу я встать, спустить на окнах шторы
И снова падаю. Как жизнь страшна!
Мне вспомнилась из детских лет минута.
Всё я одна, всё так же, как теперь.
Лишь меньше комната; ко мне чрез дверь
Доходит гул упрёков. Ссора. Смута.
Но в будущем мне брезжит нежный свет...
Оно пришло. Теперь надежды нет.
Тяжёлый запах роз в моей темнице.
Темница — комната. Придешь ли? Жду.
Всё ало здесь, как в пламенном аду.
Одна лежу в прозрачной власянице.
Как подобает скованной Царице
(А грех — предатель в жизненном саду) -
Я телом лишь к ногам твоим паду,
Моя душа в божественной деснице.
Вот ты вошла, и шеи и груди
Коснулась молча тонкими руками.
Сестра моя, возлюбленная, жди...
Мы падаем под жгучими волнами.
Друг друга любим или славим страсть,
Отрадно нам под знойным вихрем — пасть.
Страшит меня довольство обладанья
И достиженья мертвенный покой.
Ужасней, чем забвенья мрак пустой,
Час дерзко утолённого желанья.
Обманный час! О если б на свиданья
Молитвы приносили мы с собой, -
Молитвы ласк! Стремясь к любви душой,
Мы для любви любили бы страданья.
От смертных жал бегу к своим мечтам
И лёгкие ищу прикосновенья:
Взгляд нежности — нетленный цвет мгновенья, -
Безмолвный поцелуй — венок в мой храм.
О, приходи для неземных сближений.
Как в знойный день студёная вода,
Как медленные острые лобзанья,
Отрадны в жизни мне мои страданья.
О, если б я могла страдать всегда!
Пускай весь мир падучая звезда,
Пускай на миги горе и желанья -
Одна из всех вновь перешла за грань я -
Мне жизнь милей на миг, чем навсегда.
Я знаю, радость тяжелей печали.
Она веселья мне не принесла.
Страдания для душ колокола:
О вечности твердят, влекут нас в дали...
Страданья бесконечны. Оттого
В них отражённым видом божество.
— Я тебя никому не отдам.
Разве это не ты мне сказал?
— Я тебя никому не отдам!
А вчера и сегодня отдал.
Тишине, что стоит за спиной,
Вместе с ней мы глядим тебе вслед.
Одиночество разве со мной?
Без тебя одиночества нет!
— Я тебя никому не отдам!!!
Разве это не ты мне сказал?
— Я тебя никому не отдам!
А вчера и сегодня отдал...
Я небом рождена на свет вакханкой,
Здесь стала бледной, верною рабой.
Была б я людям счастьем и судьбой -
И тесной дорожить должна землянкой.
Вослед за мной — победной куртизанкой -
Народ бы шёл, прикован красотой,
Гордился б храм моею наготой, -
И вот средь вас блуждаю чужестранкой.
К необычайному привыкли все,
Я ж и обычное считаю чудом,
Я — цвет, заглохший в житной полосе,
Я — свет в плену, томящийся под спудом,
Я — мир, в котором солнце не зажглось.
Я — то, что быть должно и не сбылось.