Я помню вечер, весь свинцовый, В лучах закатного огня, И пальцы грезящей Емцовой, Учившей Скрябину меня.
Играла долго пианистка, И за этюдом плыл этюд. А я склонился низко-низко, И вне себя, и вне минут.
Так властно душу разубрала Неизъяснимая печаль... А после Вагнера играла, И пели пальцы, пел рояль.
Да, пело сердце, пели пальцы Её, умеющие петь. И грёзы, вечные скитальцы, Хотели, мнилось, умереть.
Деревня тихо засыпала, Всходило солнце из волны Мне в душу глубоко запала Игра в ночь белую весны.