А над сердцем слишком вытертом пустью нелепой, Распахнувшись наркозом, ты мутно забылась строкой. Как рукав выше локтя, каким-то о родственном крепком, Перебинтован твой голос тоской.
Из перчатки прошедшего выпираясь бесстонно, Словно пальцы, исколотые былью глаза, — И любовь — этот козырь червонный — Распялся крестом червонного туза.
За бесстыдство твоих губ, как в обитель нести, И в какую распуститься трещину душой, Чтоб в стакан кипяченой действительности Валерьянкой закапать покой?!
И плетется судьба измочаленной сивкой В гололедицу тащить несуразный воз. И каким надо быть, чтоб по этим глазам обрывкам Не суметь перечесть Эту страсть Перегрезивших поз?!
В обручальном кольце равнодуший маскарадною маской измятой Обернулся подвенечный вуаль Через боль… Но любвехульные губы благоприветствуют свято Твой, любовь, алкоголь.
И над мукой слишком огромной, чтоб праздничной, Над растлением кровью разорванных дней, Из колоды пожизненной не выпасть навзнично Передернутому сердцу тузом червей!