Что с тобой стало, ручей, был ты всегда безглагольным, Был нелюдимым всегда, треплешься нынче весь день: — Вышито небо к весне бабочек цехом игольным… — Врешь, это я написал, выложил суриком тень.
Знаю, что скажешь мне, всю речь твою знаю заране: Паводок — голос ее. В синих прожилках земли — В сонных озерах — зрачков отблески. А на поляне… Врешь! Это выдумал я! Песни мои расцвели!
Завтра придет моя жизнь — так вот в ушах раздается! (Лесу шепнул: зеленей! Воздуху: будь невесом!) Жизнь моя завтра придет, та, что Весною зовется… (Крови своей: не балуй! Ласточкам подал: начнем!)
Спросишь, хитрец: почему ж коврик не выткан зеленый? Рук не хватило тебе?. Полно злорадствовать, друг! Лишь переступит она те полуголые склоны — Буду следы целовать, даром что скошен каблук.
1932