Бросая в окна дождевые капли, он ходит по притихшему селу. И, может, он в две костяные сабли согнул рога бодливому козлу.
То сломит сук, то с ели шишку скинет, поставит в небе тучу на попа. И вслед ему берёзы, как рабыни, сгибаются в подобии серпа.
Мы ночь не спим. Мы слушаем, как ветер раскачивает сосны за окном, в трубе зевает и на крыше метит листы железа громким кулаком.
И лишь кузнец могучего закваса, кузнец, что в пальцах враз согнёт пятак, мнёт сталь кувалдой и хохочет басом, как запорожский репинский казак, затылком бритым придавив ладони, привыкшие приподымать пуды, храпит, как будто на губной гармони берёт густые, низкие лады. С него сползает одеяло на пол, и грудь с курчавым волосом видна…
И вовсе не от ветра, а от храпа в бараке содрогается стена!
1968