Кто услышал раковины пенье, Бросит берег и уйдет в туман; Даст ему покой и вдохновенье Окруженный ветром океан…
Кто увидел дым голубоватый, Подымающийся над водой, Тот пойдет дорогою проклятой, Звонкою дорогою морской…
Так и я… Мое перо писало, Ум выдумывал, А голос пел; Но осенняя пора настала, И в деревьях ветер прошумел…
И вдали, на берегу широком О песок ударилась волна, Ветер соль развеял ненароком, Чайки раскричались дотемна…
Буду скучным я или не буду — Все равно! Отныне я — другой… Мне матросская запела удаль, Мне трещал костер береговой…
Ранним утром Я уйду с Дальницкой. Дынь возьму и хлеба в узелке,- Я сегодня Не поэт Багрицкий, Я — матрос на греческом дубке…
Свежий ветер закипает брагой, Сердце ударяет о ребро… Обернется парусом бумага, Укрепится мачтою перо…
Этой осенью я понял снова Скуку поэтической нужды; Не уйти от берега родного, От павлиньей Радужной воды…
Только в море Бесшабашней пенье, Только в море Мой разгул широк. Подгоняй же, ветер вдохновенья, На борт накренившийся дубок…