Ужасен времени полет И для самих любимцев славы! Еще, о царь, в пучину лет Умчался год твоей державы — Но не прошла еще пора, Наперекор судьбе и року, Как прежде, быть творцом добра И грозным одному пороку.
Обетом связанный святым Идти вослед Екатерине, Ты будешь подданным своим Послом небес, как был доныне. Ты понял долг святой царя, Ты знаешь цену человека, И, к благу общему горя, Ты разгадал потребность века.
Благотворить — героев цель. Для сердца твоего не чужды Права народов и земель И их существенные нужды. О царь! Весь мир глядит на нас И ждет иль рабства, иль свободы! Лишь Александров может глас От бурь и бед спасать народы…
Смотри — священная война! Земля потомков Фемистокла Костьми сынов удобрена И кровью греческой промокла. Быть может, яростью дыша, Эллады жен не внемля стону, Афины взяв, Куршид-паша Крушит последнюю колонну.
Взгляни на Запад! — там в борьбе Власть незаконная с законной, И брошен собственной судьбе С царем испанец непреклонный. Везде брожение умов, Везде иль жалобы, иль стоны, Оружий гром, иль звук оков, Иль упадающие троны.
Равно ужасны для людей И мятежи и самовластье. Гроза народов и царей — Не им доставить миру счастье! Опасны для венчанных глав Не частных лиц вражды и страсти, А дерзкое презренье прав, Чрезмерность иль дремота власти.
Спеши ж, монарх, на подвиг свой, Как витязь правды и свободы, На подвиг славный и святой — С царями примирять народы! Не верь внушениям чужим, Страшись коварных душ искусства: Судьями подвигам твоим — И мир и собственные чувства,
1821