Кусаются ружья. За каждым бугром — солдат. В поле так пусто, как в зале дворцовых палат. Люди — камни, сырые и неуклюжие. Может быть, умерли? Может быть, нет их, В полушубки одетых? Вдруг это комья земли Легли И смертельно иззябли?. Взмах рук Вдруг. Скачок неуклюжий. Зык сабли. Ляскнула тысяча ружей. Рванулись шинели Под благовест звонкой шрапнели. Шопот. Суконный потоп… По блеску, крику, знаку В атаку! Сердце настежь. В атаку! Упрямо В атаку! Все ближе. В атаку! Лоб расколот… Мама! К ружейному звяку Рвота пушек. На глину, скользя на штыки Под пенье свинцовых мушек. Зрачками в зрачки. Телом на тело. Ладонью в красное… Ликованье последнее, страстное, Звонкое, цепкое, липкое… Злоба каплет с штыка под сопение шибкое, Под пудовый удар кулака… Отходили, упорствуя. Кусались, клубились в кустарнике. Стала теплою глина черствая, Как хлеб из пекарни. Тепловатым причастьем насытили Отощавший желудок полей. И опять каменея На шершавой ладони земли Залегли Победители.
1924