В твоем холодном сердце мудреца Трибун, и жрец, и цензор — совместится. Ты Кассия заставил удавиться И римлянам остался за отца.
Но ты имел придворного льстеца Горация — и многое простится… И не надел, лукавая лисица, Ни затканных одежд, ни багреца.
Пасется вол над прахом Мецената, Растет трава. Но звонкая цитата Порою вьет лавровые венки.
Пусть глубока народная обида! Как мерный плеск серебряной реки — Твой острый слух пленяла Энеида.
1911