Холодно Каспию, старый ворчит; Длится зима утомительно-долго. Норд, налетев, его волны рябит; Льдом его колет любовница-Волга! Бок свой погреет усталый старик Там, у горячих персидских предгорий… Тщетно! вновь с севера ветер возник, Веет с России метелями… Горе! Злобно подымет старик-исполин Дряхлые воды, — ударит с размаху, Кинет суда по простору пучин… То-то матросы натерпятся страху! Помнит старик, как в былые века Он широко разлегался на ложе… Волга-Ахтуба была не река, Моря Азовского не было тоже; Все эти речки: Аму, Сыр-Дарья, Все, чем сегодня мы карты узорим, Были — его побережий семья; С Черным, как с братом, сливался он морем! И, обойдя сонм Кавказских громад, Узким далеко простершись проливом, Он омывал вековой Арарат, Спал у него под челом горделивым. Ныне увидишь ли старых друзей? Где ты, Масис, охранитель ковчега? Так же ли дремлешь в гордыне своей? — Хмурится Каспий, бьет в берег с разбега. Всё здесь и чуждо и ново ему: Речки, холмы, города и народы! Вновь бы вернуться к былому, к тому, Что он знавал на рассвете природы! Видеть бы лес из безмерных стволов, А не из этих лимонов да лавров! Ждать мастодонтов и в глуби валов Прятать заботливо ихтиозавров! Ах, эти люди! Покинув свой прах, Бродят они средь зыбей и в туманах, Режут валы на стальных скорлупах, Прыгают ввысь на своих гидропланах! Всё ненавистно теперь старику: Всё б затопить, истребить, обесславить, — Нивы, селенья и это Баку, Что его прежние глуби буравит! 25 января 1917 Баку
Год написания: 1917