Упал в болото самолет, А летчик все сидел в кабине. Он ночь работал напролет, У глаз его был венчик синий.
С опушки леса в полумгле Взлетели с карканьем вороны… То было на «ничьей» земле, Вблизи от вражьей обороны.
Наш самолет, подняв крыло, Лежал в болоте мертвой грудой И немцы выместили зло На птице — за былую удаль.
А летчик, переждав обстрел, Открыл глаза, подняться силясь. — Я цел? — себя спросил он. — Цел! — И, зубы стиснув, за борт вылез.
Никто из вражьего леска В болото не посмел спуститься. Зачем? Мертва наверняка Подбитая снарядом птица!
И самолет среди болот Темнел развалиною серой. Но поздно вечером пилот Приполз обратно с инженером.
Да, видно, что входили в раж Расчеты вражеских зениток! Был весь расстрелян фюзеляж И плоскости почти отбиты.
Тут дело требовало рук, Упорства, смелости без меры!.. И семь ночей пустой мундштук Торчал в зубах у инженера.
То возле стога, то у пня Мелькали тени в роще топкой. Никто не зажигал огня, Не стукнул ни одной заклепкой!
Ночей весенних белизна, Свеченье мартовского снега… Была такая тишина, Что близ машины заяц бегал.
И вот настала полночь та, Когда мотор сотрясся бурно И летчик крикнул: — От винта! — — Есть от винта! — ответил штурман.
Врагов прошиб холодный пот, Когда нежданно средь болота Поднялся русский самолет Иль, может, призрак самолета?
Фашисты меньше бы тряслись, Когда зимою грянул гром бы! А самолет поднялся ввысь И, развернувшись, бросил бомбы.
13 августа 1943