Внимая потокам приветственных слов, Хмельницкий Богдан принимает послов.
Посол тут валахский, посол молдаванской И князь, представитель земли трансильванской.
Прислал и державник Московии всей С подарком послов к нему царь Алексей.
Не любо ль принять от владыки такого И шубу соболью, и доброе слово?
От Польши здесь также послы и гонцы. Он — дома, кругом козаки-молодцы:
Полковники славные, ратные люди, Разгульные головы, крепкие груди,
Но — грубы, — что ж делать? — Их вождь-атаман Доволен, радушен и весел Богдан.
При нем его женка, — богато одета, Гостей принимает с улыбкой привета,
Сама ж, с деревянного ложкой в руке, Табак растирает в простом черепке.
Хозяин уставил заздравные кубки И сам набивает курителям трубки,
И в ценные кубки, гостям на почет, Родную горелку он запросто льет.
Те — ждут его речи, все — на ухо чутки, А он отсыпает им басни да шутки —
Зовет их обедать. «Нехай, — говорит, — Вам жинка козацкого борщу зварит!
Що сталось, то сталось! Забудем всё злое —
И добре запьем да закусим былое!»
И вольно с заплечья вождя своего Полковники речь приправляют его —
И — слово за словом — доходят до шуму. «Мовчытэ!» — кричит он, сам — думает думу.
Он — бедный изгнанник.… Невзгод и потерь Пора миновала, — и вот он теперь
В почете великом… А что его ходу Пособьем служило? — «Спасибо народу!
Ты, Русь! ты, народ православный! тебе Обязан я, — мыслит он, — честью в борьбе!..»
1870