Болтливые моторы пробормотали быстро и на Опущенную челюсть трамвая, прогрохотавшую по глянцу торца, Попался шум несуразный, однобокий, неуклюже выстроенный, И вечер взглянул хитрее, чем глаз мертвеца.
Раскрывались, как раны, рамы и двери электро, и Оттуда сочились гнойные массы изабелловых дам; Разогревали душу газетными сенсациями некоторые, А другие спрягали любовь по всем падежам и родам.
А когда город начал крениться набок и Побежал по крышам обваливающихся домов, Когда фонари сервировали газовые яблоки Над компотом прокисших зевот и слов,
Когда я увлекся этим бешеным макао, сам Подтасовывая факты крапленых колод, — Над чавкающим, переживающим мгновения хаосом, Вы возникли, проливая из сердца иод.
1914