В начале августа прошла Большая буря под Москвою И тело каждого ствола Ломала с хвоей и листвою.
Кружась под тучей грозовой, Одна-единственная птица Держалась к буре головой, Чтоб не упасть, не расшибиться.
Свалилась на дорогу ель, И над убитым мальчуганом Сто океанов, сто земель Взревели темным ураганом.
Малыш, за чей-то давний грех, Как агнец, в жертву принесенный, Лежал, сокрытый ото всех, Ничьей молитвой не спасенный.
Заката неподвижный круг, Еще вчера спокойный, летний, Сгорел — и нам явились вдруг Последний день и Суд последний.
Мы понимали: этот суд Вершится вдумчиво и скоро, И, зная — слезы не спасут, Всю ночь мы ждали приговора.
А утром солнышко взошло, Не очень яркое сначала, И милостивое тепло Надеждой светлою дышало.
Зажглась и ранняя звезда Над недоверчивым безлюдьем, Но гул последнего Суда Мы не забудем, не забудем.
1987