Быть верным бы пещере Аполлона, Где он пророком стал, — как знать? — для света Флоренция бы обрела поэта, Как Мантуя, Арунка и Верона.
Но как не мечет из сухого лона Моя скала струи, так мне планета Иная: терн, репей велит мне эта Кривым серпом жать с каменного склона.
Олива сохнет. Для русла иного С Парнаса ток течет, а им когда-то Она жила, ему цвела богато.
Злой рок таков иль за вину расплата — Бесплодье, коль Юпитерово слово Мне в милость не пошлет дождя благого.
Да, Джери, и ко мне жесток подчас
Мой милый враг — и для меня бесспорна
Смертельная угроза, и упорно
В одном ищу спасенье каждый раз:
Она ко мне не обращает глаз,
...
Лишь вспомню миг сей или сень предела.
Где мне Амур хитро измыслил узы,
Где стал рабом я дорогой обузы,
Где горя сласть всей жизнью завладела, —
Я — снова трут, и, словно встарь, зардела
...
Я так устал без устали вздыхать,
Измученный тщетою ожиданья,
Что ненавидеть начал упованья
И о былой свободе помышлять.
Но образ милый не пускает вспять
...
Какое наважденье, чей увет
Меня бросает безоружным в сечу,
Где лавров я себе не обеспечу,
Где смерть несчастьем будет. Впрочем, нет:
Настолько сладок сердцу ясный свет
...
Меж созданных великим Поликлетом
И гениями всех минувших лет —
Меж лиц прекрасных не было и нет
Сравнимых с ним, стократно мной воспетым,
Но мой Симоне был в раю — он светом
...