Бывают Лица мертвенные, Краска, Как говорится, С них давно сбежала.
Так на лице равнины, словно маска, Снегов непроницаемость лежала.
Вдруг На столбе Мембрана задрожала И началась в эфире свистопляска, А на лице равнины, словно маска, Снегов непроницаемость лежала.
О, долго ль будет так? Не без конца ли? Ведь не расскажешь, что это такое!
Пахнуло бурей… А снега мерцали Обманчивой недвижностью покоя.
Равнина Будто что-то выжидала, Как будто бы ничто не волновало.
И, наконец, Завыла, Зарыдала Весна, какой еще и не бывало.
Нет, Не бывали ветры столь жестоки, И по оврагам, резким, как морщины, Коричневые бурные потоки, Вскипая, мчались по щекам равнины.
И это все — Не что-нибудь иное — Звалось весною, Слышите: весною! Но можно ли, об этом вспоминая, Назвать весной все это? Я не знаю.