Помню дальнюю балку, мостик ветхий, гнилой и летящую бабу на кобыле гнедой. В сером облаке пыли, некрасива, бледна, «Человека убили!» — прокричала она. Я забыть не сумею, покуда живу, как бежали за нею, бросив косы в траву. Он, печальный и странный, лежал за бугром с незаметною раной под последним ребром. Был он кем-то безвинно из-за денег убит… Помню темную глину, слышу цокот копыт. Бабу в облаке пыли вижу я и во сне. «Человека убили!» — крик истошный во мне.
Трудно жить мне на свете, трудно слышать тот крик. К человеческой смерти я еще не привык. Не однажды я видел, как о том ни тужи, незаметную гибель человечьей души. И в товарище старшем среди суеты мне угадывать страшно неживые черты. Видеть это не в силе. Стиснув зубы, молчу. «Человека убили!» — я вот-вот закричу.
1957