В деревне его называют Черным, Я не знаю, по выдумке чьей. Он, как все ручейки, озорной и проворный, Чистый, прозрачный ручей.
В нем ходят, кряхтя, косолапые утки, Перышки в воду роняя свои. Он льется, кокруг расплескав незабудки, Как синие капли своей струи.
Может, он потому мне до боли дорог, Что в нем отразился лопух в пыли, Прямая береза, желтый пригорок — Родные приметы моей земли.
Яркие камешки весело моя, Он деловито бежит в Оку. А я бы скучала у Черного моря По этому Черному ручейку.
Явиться утром в чистый север сада,
в глубокий день зимы и снегопада,
когда душа свободна и проста,
снегов успокоителен избыток
и пресной льдинки маленький напиток
...
Как вникал я в твое многолетие, Мцхета.
Прислонившись к тебе, ощущал я плечом
мышцы трав и камней, пульсы звука и цвета,
вздох стены, затрудненный огромным плющом.
Я хотел приобщить себя к чуждому ритму
...
Не умерла, не предана земле.
Ты — на земле живешь, как все.
Но разве,
заметив боль в пораненном крыле,
не над тобою плакал твой Армази?
...
Опять нет снега у земли.
Снег недоступен » диковин.
Приемлю солнцепек зимы,
облокотись о подоконник.
Дымы из труб — как словеса,
...
Глубокий плюш казенного Эдема,
развязный грешник, я взяла себе
и хищно н неопытно владела
углом стола и лампой на столе.
На каторге таинственного дела
...
