Не ведаю, какой судьбой Червонец золотой С Полушкою на мостовой Столкнулся. Металл сиятельный раздулся, Суровый на свою соседку бросил взор И так с ней начал разговор: «Как ты отважилась со скаредною рожей Казать себя моим очам? Ты вещь презренная от князей и вельможей! Ты, коей суждено валяться по сумам! Ужель ты равной быть со мною возмечтала?» — «Никак, — с покорностью Полушка отвечала, — Я пред тобой мала, однако не тужу; Я столько ж, как и ты, на свете сем служу. Я рубищем покрыту нищу И дряхлой старостью поверженну во прах Даю, хоть грубую, ему потребну пищу И прохлаждаю жар в запекшихся устах; Лишенна помощи младенца я питаю И жребий страждущих в темнице облегчаю, Причиною ж убийств, коварств, измен и зла Вовек я не была. Я более горжусь служить всегда убогим, Вдовицам, сиротам и воинам безногим, Чем быть погребену во мраке сундуков И умножать собой казну ростовщиков, Заводчиков, скупяг и знатных шалунов, А ты»… Прохожий, их вдали еще увидя, Тотчас к ним подлетел; Приметя же их спор и споров ненавидя, Он положил ему предел, А попросту он их развел, Отдав одну вдове, идущей с сиротою, Другого подаря торгующей красою.
1789