По причине ветхости Завета Не могла постичь Елизавета Тёмных мест в законах бытия И просила у него совета; Он присвистнул: милая моя!..
Но в письме ответствовал учтиво: Так и так, мол; никакое чтиво Не поможет, да и ни к чему, Но туман рассеется на диво, Если дело поручить уму.
Я не зря уму слагаю оду, Книга застит, ум даёт свободу, Свет познанья — промысел ума, Ум всесилен, если знать методу! — Пусть княжна попробует сама.
— Что ж, начнём, — ответила Гаага; Ах, была, была в княжне отвага! Промелькнуло несколько веков, Результат известен: ум-то благо, Да благой порядок бестолков.
Нам совет даёт мудрец наивный, Но в орлянку царь играет гривной — Где и что зависит от ума? Ум бессилен, даже самый дивный, Потому что властвует чума.
Но какое чудо — письма эти! Так писал Рене Елизавете, Как ни разу в жизни никому. Не читайте старых писем, дети, Не ищите помощи уму.
Ум велик, но бытие на грани, И в Гааге, где цвели герани, Те же мрак, безумство и распад, Тот же сад — и бункер на охране, Где княжна гуляла в листопад.
И княжну молва из дома гонит, И мудрец в предсмертной муке стонет, И опять чума плодит чуму; Ум всесилен — только судно тонет, И нигде не светит никому.
1981