«Там он лежит, на склоне. Ветер повсюду снует. В каждой дубовой кроне сотня ворон поет.» «Где он лежит, не слышу. Листва шуршит на ветру. Что ты сказал про крышу, слов я не разберу.»
«В кронах, сказал я, в кронах темные птицы кричат. Слетают с небесных тронов сотни его внучат.» «Но разве он был вороной: ветер смеется во тьму. Что ты сказал о коронах, слов твоих не пойму.»
«Прятал свои усилья он в темноте ночной. Все, что он сделал: крылья птице черной одной.» «Ветер мешает мне, ветер. Уйми его, Боже, уйми. Что же он делал на свете, если он был с людьми.»
«Листьев задумчивый лепет, а он лежит не дыша. Видишь облако в небе, это его душа.» «Теперь я тебя понимаю: ушел, улетел он в ночь. Теперь он лежит, обнимая корни дубовых рощ.»
«Крышу я делаю, крышу из густой дубовой листвы. Лежит он озера тише, ниже всякой травы. Его я венчаю мглою. Корона ему под стать.» «Как ему там под землею.» «Так, что уже не встать. Там он лежит с короной, там я его забыл.» «Неужто он был вороной.»
«Птицей, птицей он был.»
6 июня 1962