Огромный Сережа в панаме идет сквозь тропический зной. Панама сверкает над нами и манит своей белизной.
Он жаждет холодного пива, коньяк тошнотворен в жару. Он праздника хочет, прорыва сквозь пьяных кошмаров муру.
Долги ему жизнь омрачают и нету поместья в заклад. И. плохо себе представляют друзья его внутренний ад.
Качаются в ритме баллады улыбка его и судьба. Панамкою цвета прохлады он пот вытирает со лба.
И всяк его шутке смеётся. И женщины млеют при нём, и сердце его разорветс лишь в пятницу, в августе, днём.
А нынче суббота июля, он молод, красив, знаменит. Нью-Йорк, как большая кастрюля, Под крышкой панамы звенит.