Ее в себе я убила: ведь я ее не любила.
Была она — кактус в горах, цветущий пламенем алым; была лишь огонь и сухость; что значит свежесть, не знала.
Камень и небо лежали в ногах у нее, за спиною; она никогда не склонялась к глазам воды за водою.
Там, где она отдыхала, травы вокруг поникали, — так жарко было дыханье, так щеки ее пылали.
Смолою быстро твердела ее речь в любую погоду, чтоб только другим не казаться отпущенной на свободу.
Цветок, на горах растущий, сгибаться она не умела, и рядом с ней приходилось сгибаться мне то и дело…
На смерть ее обрекла я, украв у нее мою сущность. Она умерла орлицей, лишенной пищи насущной.
Сложила крылья, согнулась, слабея внезапно и быстро, и на руку мне упали уже погасшие искры.
Но сестры мои и поныне все стонут по ней и скучают, и пепел огня былого они у меня вырывают.
А я, проходя, говорю им: — В ущелья вам надо спуститься и сделать из глины другую, пылающую орлицу.
А если не можете, — значит, и сердце помнить не может. Ее в себе я убила. Убейте вы ее тоже!
Перевод О.Савича