В златой прекрасный век Не ведал человек Ни двери, ни замков железных, И дом и сердце открывал Для братьев, ближних и любезных, — Так всех людей он называл. Но время пременилось, И гибельное зло, Увы! к нам в дверь вошло, Замок с собою принесло, И сердце с домом затворилось. Стал смертный — камергер с ключем; Сидит за дверью и не всем Ее охотно отпирает; По стуку человека знает: Как рыба, притаясь, молчит, Когда рукою в дверь стучит Досадный кредитор, проситель С бумагою, без серебра; Или старинный покровитель, В немилость впавший у двора; Или любовница с слезами, Уже оставленная нами! Нет дома! верь или не верь: Для них не отопрется дверь. Но двери настежь для случайных, Для их друзей, известных, тайных, Для челобитчика с мешком, Для камердинера с письмом От женщины, душе любезной Или другим чем нам полезной; Для миловидных подлецов И наших ревностных льстецов!
Блажен, кто двери запирает Всегда для глупых, злых людей И вместе с сердцем отворяет Их только для своих друзей!
1802