Это посох в спине суковатый, или воздух, спрессованный в мозг, или кровельщик сходит крылатый под Кремлем на дырявый киоск — сизокрылый ремонтник, воркуя, пресловутый сизарь повторит скрытый смысл твоего поцелуя: — Ничего, подождем, не горит. Это память, на Лобное место бросив опытный взгляд на ходу, старой брошенкой, вечной невестой в Александровском бродит саду. Я клянусь тебе кайрой убитой, я ручаюсь вороной живой, что не рухнет с небесной орбиты камень, схожий с моей головой.
2000
Академик Саврасов застрял на Хитровке.
Тонет редкий прохожий в воронке метели.
Ни огня кочегарки, ни белой головки,
ни дворовой вакханки в пуховой постели.
Леденеет пространство пустой Третьяковки.
...
Гнев воспой, богиня, Ахиллеса,
грозный и губительный, который
стоил столько крови и железа,
что бомжары, стоя под конторой
в очереди к мрачному Аиду,
...
О, рыбья голова
с хвостом в сырых зубах
на рыночном лотке.
Ни жалобы, ни вздоха.
В продаже сердце льва.
...
Один от Золотой орды, другой от рыжей бороды,
а ты откуда, брат?
Оттуда, где ни ост, ни вест
не поставляют нам невест,
оттуда, где ни вест, ни ост
...
Под широким деревом
дождь пережидать,
о своем потерянном
больше не рыдать,
видеть много наново
...