Каюсь. Музу мою невзлюбила экзотика. Не воспитанный с детства в охотничьих играх, Мой герой не ходил за Чукотку на котика И не целился в глаз полосатого тигра.
И норд-ост не трепал его пышные волосы Под оранжевым парусом легкой шаланды. Он не шел открывать неоткрытые полюсы, Не скрывал по ущельям тюки контрабанды.
Словом — личность по части экзотики куцая, Для цветистых стихов приспособлена плохо. Он ходил в рядовых при большой революции, Подпирая плечом боевую эпоху.
Сыпняками, тревогами, вошью изглоданный, По дорогам войны, от Читы до Донбасса, Он ходил — мировой революции подданный, Безыменный гвардеец восставшего класса.
Он учился в огне, под знаменами рваными, В боевой суматохе походных становий, Чтобы, строя заводы, орудуя планами, И винтовку и сердце держать наготове.
И совсем не беда, что густая романтика Не жила в этом жестком, натруженном теле. Он мне дорог от сердца до красного бантика, До помятой звезды на армейской шинели.
1929