С родного очага судьбиной Давно отрезанный ломоть, Закабален я был чужбиной И осужден в ней дни молоть.
Как ни мелю, всё по-пустому: Не перемелется мука, Одну мякину да солому Сбирает нехотя рука.
Между собой всё так похоже: День каждый завтрашнему дню Передает одно и то же, И ночи ночь — тоску свою.
Бессонница, как ведьма злая, И с нею дочь ее, хандра, Ночь напролет надоедая, Торчат у праздного одра.
И вы здоровья, силы свежей, Как я, пришли сюда искать: В нас немощь и недуги те же, И сна чужда нам благодать.
Кажись, выносим труд немалый, Чтоб только сном глаза сомкнуть, Читаем русские журналы, А всё не можем мы заснуть.
Такая, знать, у нас натура, Что ни подушки, ни тюфяк, Ни русская литература Не убаюкают никак.
Досадно, тяжело и больно; Так горемычный часовой Стоит и слышит, как привольно Весь стан храпит во тьме ночной.
Посмотришь, все благополучно Спят русским сном от русских книг; От них мне до зевоты скучно, А сна не выжмешь ни на миг.
Судьба свела нас издалеча В чужой и тихой стороне; Будь в добрый час нам эта встреча! Чего желать и вам, и мне?
«Царевичу младому Хлору» Молюсь, чтоб, к нам он доброхот, «Нас взвел на ту высоку гору, Где без хлорала сон растет».
1874