Когда, покинув мир мечты, В свое я сердце погружаюсь, Я поневоле ужасаюсь Его печальной пустоты. Как храм оставленный в пустыни, Оно забвенью предано, Без фимиама, без святыни… В нем все и дико, и темно! Лишь ядовитый змей страданья Ползет тропой воспоминанья И на поблекшие цветы Рано потерянного счастья Отраву льет шипучей пастью Во мраке скорбной темноты. Везде печальные гробницы Надежд и радостей былых, И редко, редко луч денницы, Как лепту, бросит свет на них.
А было время: чудным зданьем Здесь возвышался жизни храм И сладких чувств благоуханьем Курился сердца фимиам. Надежды чистого елея Лампада дней была полна, И все отрадней, все свежее Горела счастием она. Но миг — и все восколебалось! Алтарь любви повержен в прах! На опустевших ступенях Воспоминанье лишь осталось. И день и ночь оно с тоской Чего-то ищет меж гробами, И роет пепел гробовой, И плачет горькими слезами.
1846