Казалось мне: довольно я томился. Довольно мне, сказал я, милых петь! Мой день любви навеки закатился — И — бог с ним! Пусть! его о нём жалеть?
Пришла пора степенного раздумья; Довольно мне струной любви бренчать И титулом торжественным безумья Ребяческую глупость величать!
Заветных ласк вовек не удостоен, Я начал жить без тайных сердца смут, Бесстрастно — твёрд, безрадостно — спокоен… Что счастье? — Вздор! — Без счастия живут.
Я забывал минувшие страданья, И молодость отправя в тёмну даль, Я ей сказал: «прости» — не «до свиданья! » Нет, — мне тебя, напрасная, не жаль.
Я оценил и тишь уединенья, Отрадный сон и благодатный труд, И в тайный час слезами вдохновенья Я доливал мой жизненный сосуд.
Без бурого, мучительного пылу Я созерцал все мира красоты И тихую высматривал могилу, — Венок и крест… и вдруг явилась ты!
И долго я упорствовал безмолвно, Пред чувствами рассудка ставил грань, И к сердцу я взвывал: ну, полно, полно! Не стыдно ли? — Уймися, перестань!
И холодом притворного бесстрастья Я отвечал вниманью твоему; Замкнув глаза перед улыбкой счастья, Я всё хотел не верить ничему.
И тщетно всё: я трепетного сердца Угомонить, усовестить не мог. И тщетно всё: под маскою безверца Луч веры тлел и сказывался бог.
1847