Совсем не плох и спуск с горы: Кто бури знал, тот мудрость ценит. Лишь одного мне жаль: игры… Ее и мудрость не заменит.
Игра загадочней всего И бескорыстнее на свете. Она всегда — ни для чего, Как ни над чем смеются дети.
Котенок возится с клубком, Играет море в постоянство… И всякий ведал — за рулем — Игру бездумную с пространством.
Играет с рифмами поэт, И пена — по краям бокала… А здесь, на спуске, разве след — След от игры остался малый.
Я помню: мы вдвоем сидели на скамейке.
Пред нами был покинутый источник
и тихая зелень.
Я говорил о Боге, о созерцании и жизни…
И, чтоб понятней было моему ребенку,
...
Спеленут, лежу, покорный,
Лежу я очень давно;
А месяц, чёрный-пречёрный,
Глядит на меня в окно.
Мне страшно, что месяц чёрный...
...
Радостно люблю я тварное,
святой любовью, в Боге.
По любви — восходит тварное
наверх, как по светлой дороге.
Темноту, слепоту — любовию
...
* * *
Брат Иероним! Я умираю...
Всех позови! Хочу при всех
Поведать то, что ныне знаю,
Открыть мой злой, тяжелый грех.
...
Довольно! Земного с созвездий не видно.
Витать в межпланетных пространствах мне стыдно.
Земля — в содроганьях, в грязи и в крови —
А мы распеваем о вешней любви.
Довольно! Разбейся, лукавая лира!
...
