Великий Карл, прости! — Великий, незабвенный, Не сим бы голосом тревожить эти стены — И твой бессмертный прах смущать, о исполин, Жужжанием страстей, живущих миг один! Сей европейский мир, руки твоей созданье, Как он велик, сей мир! Какое обладанье!.. С двумя избранными вождями над собой — И весь багрянородный сонм — под их стопой!.. Все прочие державы, власти и владенья — Дары наследия, случайности рожденья, — Но папу, кесаря сам Бог земле дает, И Промысл через них нас случаем блюдет. Так соглашает он устройство и свободу! Вы все, позорищем служащие народу, Вы, курфюрсты, вы, кардиналы, сейм, синклит, Вы все ничто! Господь решит, Господь велит!.. Родись в народе мысль, зачатая веками, Сперва растет в тени и шевелит сердцами — Вдруг воплотилася и увлекла народ!.. Князья куют ей цепь и зажимают рот, Но день ее настал, — и смело, величаво Она вступила в сейм, явилась средь конклава, И, с скипетром в руках иль митрой на челе, Пригнула все главы венчанные к земле… Так папа с кесарем всесильны — все земное Лишь ими и чрез них. Так таинство живое Явило небо их земле, — и целый мир — Народы и цари — им отдан был на пир!.. Их воля строит мир и зданье замыкает, Творит и рушит. — Сей решит, тот рассекает. Сей Истина, тот Сила — в них самих Верховный их закон, другого нет для них!.. Когда из алтаря они исходят оба — Тот в пурпуре, а сей в одежде белой гроба, Мир, цепенея, зрит в сиянье торжества Сию чету, сии две полы божества!.. И быть одним из них, одним! О, посрамленье Не быть им!.. и в груди питать сие стремленье! О, как, как счастлив был почивший в сем гробу Герой! Какую Бог послал ему судьбу! Какой удел! и что ж? Его сия могила. Так вот куда идет — увы! — все то, что было Законодатель, вождь, правитель и герой, Гигант, все времена превысивший главой, Как тот, кто в жизни был Европы всей владыкой, Чье титло было кесарь, имя Карл Великий, Из славимых имен славнейшее поднесь, Велик — велик, как мир, — а все вместилось здесь! Ищи ж владычества и взвесь пригоршни пыли Того, кто все имел, чью власть как Божью чтили. Наполни грохотом всю землю, строй, возвысь Свой столп до облаков, все выше, высь на высь — Хотя б бессмертных звезд твоя коснулась слава, Но вот ее предел!.. О царство, о держава, О, что вы? все равно — не власти ль жажду я? Мне тайный глас сулит: твоя она — моя — О, если бы моя! Свершится ль предвещанье Стоять на высоте и замыкать созданье, На высоте — один — меж небом и землей И видеть целый мир в уступах под собой: Сперва цари, потом — на степенях различных — Старейшины домов удельных и владычных, Там доги, герцоги, церковные князья, Там рыцарских чинов священная семья, Там духовенство, рать, — а там, в дали туманной, На самом дне — народ, несчетный, неустанный, Пучина, вал морской, терзающий свой брег, Стозвучный гул, крик, вопль, порою горький смех, Таинственная жизнь, бессмертное движенье, Где, что ни брось во глубь, и все они в движенье — Зерцало грозное для совести царей Жерло, где гибнет трон, всплывает мавзолей! О, сколько тайн для нас в твоих пределах темных! О, сколько царств на дне — как остовы огромных Судов, свободную теснивших глубину, Но ты дохнул на них — и груз пошел ко дну! И мой весь этот мир, и я схвачу без страха Мироправленья жезл! Кто я? Исчадье праха!
Год написания: 1830